Форум » Fan Fiction » "Я занят" Брендон/Райан, PG-13 [2] » Ответить
"Я занят" Брендон/Райан, PG-13 [2]
Обновленная таня пан: Название: Я занят Рейтинг: PG-13 Пейринг: Брендон/Райан Предупреждение: в принципе как обычно только без содомиии)))
Ответов - 65, стр:
1 2 3 All
Обновленная таня пан: привет всем! продолжение рассказа я выложила в первой теме, а ее закрыли, мол обсуждение темы закочено, лимит вышел)) так что жду ваших отзывов и постараюсь в ближайшее время закинуть еще проду
dewdrop: Обновленная таня пан Это просто...просто...черт, даже слов нет) Рассказ конечно на позитив не настраивает, но так за душу берет! Ты просто не человек, обычные люди так не умеют
catty: так долго ждали.... ...и оказалосьне зря!!очень-очень не зря......!!!так красиво написала....это талант!!точно,талант.....
Обновленная таня пан: пасиба всем)))скоро еще закину, уже в творческом процессе)))большой кусок будет
Cherry EmoGirl: Обновленная таня пан ну когда уже??? Я уже устала ждать!! Ну выложи поскорее,милая!
catty: не бросай пожалуйста!!мы все очень ждем!!
Обновленная таня пан: а вот и я!!!простите меня, я вся в запарке была, но рассказ уже совсем близок к концу!!!!!
Обновленная таня пан: *** Курт Кобейн выстрелил себе в рот будучи в возрасте двадцати семи лет. Сид Вишес накачал себя героином. Ему был двадцать один год. А перед этим он убил свою подружку. Хотя он не помнит этого. Я беру из настенного шкафа таблетки. Я не помню какое сегодня число. Лишь холодно на улице. И холодеют ноги. Я не смотрю на название таблеток, мне всё равно. Мне нужно. Нужно уйти. Но хочу ли я этого? Даже если и нет, я заставляю себя проглотить их, слюна выливается прямо на подбородок, как будто сам желудок в ужасе протестует, изливая желудочный сок наружу. Это похоже на насильственную смерть. Только насилую я сам себя. Почему день так долго длится? Или он уже прошел? Всё в тумане. Лишь холодно и хочется спать. Я лишь помню как отвечаю папаше, что чем-то отравился, что-то съел, а он смеется и отворачивается смотреть телек. Я снова закрываюсь в ванной и вижу позеленевшее лицо. После пары минут над раковиной, оно уже какое-то трупно бледное, с черными кругами под глазами. Меня трясет, желудок сжимается снова и снова, но всё, что там было уже давно смыла вода. Изо рта идет какая-то пена. Вот я уже у телефона. Набираю Спенсера и прошу встретить меня где-нибудь. на улице холодно. Так холодно… Я не могу понять в чем я одет, как ни стараюсь сделать над собой усилие. Спенс издалека видит мое состояние наверное. И вот когда он заставляет меня пить один, потом второй, третий стакан воды, я не выдерживаю и со слезами снова повисаю над раковиной. Я говорю я наверное тоже могу кого-то убить, но даже не вспомню этого. Спенсер я мог бы убить тебя, а потом не вспомнить этого. Спенсер, я иду по улице и не понимаю сколько лиц, сколько машин вокруг, а может нет ни одной…мне кажется я сошел с ума. Вот что чувствуют шизофреники. А может просто болезнь поразила мою нервную систему, так ведь бывает… Снова в перерывах между стаканами с холодной водой я, глотая собственную слюну, прошу Спенсера никому не говорить обо всем. Моя слабая попытка что-то доказать…раздавлены и растоптаны все хрящи и кости моего тела. Я закрываю глаза и погружаюсь в забытье. Что-то холодное касается моего правого бока, я открываю воспаленные глаза, но все равно мало что могу понять, лишь только ощупывая себя я чувствую замок от ветровки, в которой видимо я и был одет когда это всё со мной случилось… Холодный большой замок. Скрипит дверь – Спенсер заглядывает ко мне, улыбаясь, при виде того, как я моргаю привыкающими к свету глазами. Он говорит, Брендон, ты накачал себя просроченными таблетками, ты это знаешь? Я говорю я начинаю вспоминать. Ага. Только ты же их выбросил да? Спенсер кивает. Он говорит – я их уничтожил, всё хорошо. Ты больше не будешь себя мучить. Ты вчера мне пообещал. А вот этого не надо. Я не мог пообещать. Я ведь был в отключке. Я, то есть человек разумный. И я благодарен ему. Он понимает и принимает. Я могу в ком-то сомневаться, кому-то не доверять, но ему… Он если и не принимает, то старается. Не задает вопросов и просто слушает меня. С ним я не чувствую себя уродом. Но и мне бывает стыдно. - Знаешь, Спенс, я сплю с мужчиной, а совсем недавно могло случиться и так, что я смертельно болен. Можно сказать прокаженный вдвойне, - я усмехаюсь, чтобы не скорчиться от судороги слез, сковывающих лицо. - Так вышло. Ты ни в чем не виноват. Разве только в том, что…родился, - улыбается Спенс. – Это…судьба. - Наверное. Думаю надо поберечь свои нервы. Прошло уже около полугода, как мы не виделись. - Ты знаешь мой ответ. Я хочу, чтобы ты наконец стал самим собой. Неважно кого ты любишь, главное, чтобы эта любовь не превратилась в зависимость. – Спенсер тушит сигарету о подошву кед и идет в дом. …Я некоторое время сижу на крыльце один. Когда-нибудь. Я вспомню его слова. Райан исчез с того момента как я узнал результаты, наорал на него и вышел из машины. Мы виделись еще после этого, так, пару раз, мельком, снова проходили мимо, ему налево, мне направо. Я слышал он уехал в соседний штат, что-то снова проворачивал, какие-то дела с автомобилями… Он любит их, эти машины. А еще больше он любит свои мечты. Я ждал. Очень долго ждал, когда он вернется. Но его все не было и не было и я решил, что должен свыкнуться с этим. Но у меня не вышло. А таблетки оказались просроченными. Я даже убить себя не могу по нормальному. Когда уже не находишь ничего, что могло бы отвлечь тебя раньше, понимаешь – терять уже нечего. Ведь ты не имеешь ничего за душой, в душе, в голове. - Помню мы, когда еще были просто друзьями, как-то говорили с ним про великих людей. Про Александра Македонского. Я восхищен был им тогда, а он сказал: А ты знаешь, что он был педиком, этот твой Македонский? Я ответил ему: И что? Это не мешало ему быть таким, каким он был, вершить великие дела. Почему-то он всегда именно так реагировал, когда я кем-то восхищался. - Наверное, завидовал, что он сам не такой, - говорит Спенс, пуская дым. И когда он начал курить? - Ну это с какой стороны посмотреть, - улыбаюсь я. - Брендон, кстати, слышал Fall out boy выступают в начале сентября в «Акуле». Думал сказать тебе позже…ну после вчерашнего, ты неважно выглядишь. - Я схожу, буду сейчас начинать откладывать деньги. В конце концов еще целое лето впереди, попробую подзаработать. Дай мне сигарету. Вот так мы молча курим, ни о чем не думая, просто глядя на закат, подобие печеного пирога, с поджаристой корочкой. Со Спенсером просто и непринужденно. Так стало лишь сегодня. Раньше я всё время мучил себя сомнениями, мне было стыдно смотреть ему в глаза. Но сейчас это уходит на второй план. А может и исчезает вовсе. То спокойствие, когда становится холодно и сон приходит сам по себе, называется смертью. Смерть должна стать смыслом существования, чтобы почувствовать холод до конца. Мне становится легче, если не думать о вчерашнем, о горьких таблетках и о главном человеке в моей жизни. Райане Россе. Но кажется он еще даст о себе знать. Скоро снова нужно будет ездить на учебу, кивать одногруппникам, вымученно улыбаться потоку лиц. Скоро придется вернуться в лаборатории, на практику, прогонять через установки, холодильники вещества, опасные в количествах чуть больше нормы. Вот так и Райан. Он опасен для меня в слишком большом количестве. А в малом… В малом он разрушает еще сильнее. Но я все еще жду его. Не знаю какой она будет, наша встреча, но наверняка не такой какой я бы хотел ее видеть. В моей жизни вообще всё происходит не так, как надо. Может, так она и задумана, жизнь? *** Но есть и такое, о чем Спенсер никогда не узнает. Признаетесь себе, такое есть в вашей жизни. О чем не знает никто, только вы и собственная душа на пару с головой. Маленькая шалость о которой не подозревает жена или старые друзья, может…коллеги на работе, сокурсники, короче все, кто имеет прямое или косвенное отношение к вашей жизни. В моем случае всё гораздо тяжелее. Человек, который имеет самое что ни на есть прямое отношение к моей судьбе, всё знает, более того – это именно он втянул меня во все произошедшее дерьмо. Райан Росс. Кто же еще? - Ну и куда ты собрался? Мы сидим в машине и на его лицо время от времени ложатся неоновые свечения, исходящие от «Акулы». - Я не знаю. Буду в бистро сидеть. Домой нельзя. Он забирает меня из клуба и я пьян. Думаю домой мне уж точно путь заказан. - Съездишь кое-куда со мной, а потом отвезу в бистро. – он заводит машину. В принципе можно и не отвечать. У меня нет выбора. И никогда его не было. Вспышки света в лобовом стекле оставляют в моих глазницах тусклый сжимающийся ком слепоты, слепоты от яркого и внезапного света. В перерывах я забываюсь. Мы кружим и останавливаемся в разных местах и я не в силах понять уже в какой части города мы находимся. Хорошо, что он хоть не трясет с меня деньги. Видимо, знает что их уже нет. Это радует. - Что ты улыбаешься? – говорит он не глядя в мою сторону. - Просто так - Так может отвезти тебя к друзьям? Переночуешь у них. Раз он так хочет… - Ладно. Поехали в начало нашего квартала. Там живет Спенсер. «Как же хочется спать» - думаю я, слушая монотонные гудки на городском, потом на мобильном Спенса. Я насчитал около десяти пропущенных, но свет в окнах так и не зажегся. Стоило выйти и покричать его, но… - Надо парня забрать одного, за мостом. Мы снова катимся куда-то. Забираем этого парня. С ним три девчонки. Если бы я был трезв, я бы убил их. Наверное оттого что моя голова не выдержала бы этого бреда, который они несли. Это самый бредовый бред в моей жизни. Чертовы шлюхи. - Я – Валет, - поворачивается ко мне парень, протягивая руку. - Брендон. С тремя чокнутыми меня не знакомят. О счастье. Когда Райан высаживает их, Валет просит подождать и захлопывает за собой дверь. - Видишь этих девчонок? Даю слово он их только что трахнул по очереди или всех вместе. Среди них нет его девушки. – Райан смотрит на меня в зеркало сквозь сигаретный дым. - А где же она? - Может дома, может…какая разница? Однажды он заказал для нее столик в «Акуле», договорился с управляющим, ну там мало народу, все во фраках и всё такое. Засыпал всё розами, весь пол, а ей – пять килограммов роз подарил. Дорогой ужин и музыка по заказу. - А что же… - я перевожу взгляд на этих трех потаскушек. - Думаешь он ее любит? – смеется Райан. Я опускаю глаза. Валет возвращается и мы снова куда-то едем. Я смотрю на него и пытаюсь разыскать в нем любителя широких жестов. Мы заезжаем в такие места, в которых я никогда еще не был, а если и был то уж точно проездом. Я отодвигаю рюкзак и замираю, глядя на представшее перед глазами захолустье. На улице холодает и в загородном доме, больше похожем на разваливающуюся лачугу, годную лишь под снос, холодно так, что зубы начинают стучать. Здесь нет даже света, с потолка капает вода – засорившаяся канализация на втором этаже. Чтобы согреться, мы пьем виски. Становится так тошно, что ноги не держат и я сажусь на доски, предназначенные наверное в камин, но интересно вот что – на доме трубы я не заметил. Хотя…из камина торчат обуглившиеся ветви. Вот чертова дыра. - Пойду убью сторожа, - говорит парень, пиная ногой сходящую с петель дверь. - Он это…правда? – я указываю на уходящего парня, морщась от горького виски. - Ха ха ха. Отлить он пошел. Хотя, кто его знает, может и убьет. Сторож живет не так далеко и у него отличное ружье. А здесь, - Райан смотрит на дверь в соседнюю комнату, - Все знают что такое иметь дело с полицией. Того парня они зовут Ангелом. Я смутно понимаю, что пропадаю неизвестно где с бывшими заключенными и вот засада – не имею представления как отсюда выбраться. Но после того как на дне алюминиевой кружки ничего не остается, я на мгновение выключаю свет в собственной башке наполненной сигаретным дымом и оказываюсь на полу с Райаном, без одежды, тяжело дыша и вздрагивая от только что случившегося оргазма. Когда я начинаю целовать его живот, холодными липкими губами я внезапно ощущаю чью-то руку на собственной заднице. Смех Рая. Чей-то смех. Черт…да что… Я поворачиваю голову, может медленно, а может мне лишь так кажется и с ужасом осознаю что присутствие чье-то руки это не мое воображение. Валет. Ангел. И еще один парень. Мать твою! Меня откидывает куда-то в сторону. Бах! Свет снова выключается. И так всю оставшуюся ночь. Фрагментами мелькает механизированное совокупление с этими парнями, холод, пробирающий кости и жесткий пол, оставляющий вмятины на теле. Свет окончательно замыкается в моей голове. Как-то однажды я попросил его научить меня плохому. Потом сказал, что готов на всё. Мне так хотелось его удивить… Холод сковывает ноги, я сдвигаю брови. Шевелю мускулами лица. Губы, подбородок измазаны каким-то дерьмом, липким и тянущимся, как только кожа начинает натягиваться. Я провожу рукой по лицу, отбрасывая эту дрянь и открываю глаза. - Где…Райан? – я приподнимаюсь, глядя на Вальта, лежащего рядом с сигаретой в зубах. Он говорит, он уехал. Уехал??????? Чертов сукин сын! Я хватаю собственные вещи, судорожно натягивая их на онемевшие конечности и выскакиваю на улицу, вышибив дверь одним толчком. Откуда-то появляются силы вцепиться в собственные волосы и вырвать крик из глотки. «Я ненавижу тебя! Ненавижу! Пошел к черту! Вон из моей жизни! Как ты мог?» - я падаю лицом в выпавший снег, сбивая в кровь кулаки, то и дело опускающиеся в каменистую почву. Там был мой рюкзак, в его чертовом бьюике, там были ключи, вещи, деньги, всё. Куда он уехал, оставив меня с этими людьми, оттрахав меня как уличную шлюху, накачавшуюся в баре. Им всем было смешно, ведь они ни разу вот так не занимались групповухой. А я…я хуже помойного ведра. Я прижимаю холодный снег к лицу, растирая его, выплевывая сперму, разламываю колкий лед, смешивая с кровью на сбитых кистях. Валет бросается ко мне, падая на колени рядом, в одном одеяле на голом теле, держащемся на плечах. - Да что с тобой? Брендон? Что случилось? – он протягивает руку, пытаясь поднять меня, но я лишь обессилено мотаю головой. Глядя на него некоторые секунды я собираю последние силы и сжав зубы с размаху ударяюсь головой о землю, раз, два, три – хочу выбить эту ночь из головы. Выбить навсегда. - Не надо, Брендон! – Валет приподымает меня и заглядывает в лицо. – Он приедет, я ему позвоню. Идем в дом. Я доверяю ему. Я люблю его. Он лишь смеется над этим. Говорит у него нет друзей. Говорит человека не должны связывать с кем-то подобные чувства. Их нет, они ненастоящие, эти чувства. Тогда значит и люди манекены? Ненастоящие? Но я ведь их испытываю. И я ненавижу себя за это. И его. за то, что не верит, искренне не верит во все мои слова и пресекает любые попытки сказать, объяснить… за то, что снова отдаю ему деньги, всё, что у меня есть, а он высаживает меня и уезжает. А я иду, отскребая кусочки засохшей жижи, без гроша в кармане, пустой как ведро, в котором только что были испражнения. Стоит ему только попросить у меня денег на бензин, как вот, пожалуйста! Брендон отдает всё что имеет. А буквально полчаса назад я сбиваю руки в кровь и бьюсь головой о землю, крича в пространство как я его ненавижу. Да лучше бы я тогда достучался до Спенсера и ничего не произошло бы. Но всё снова не так, как это нужно мне. Боюсь так будет всегда… Сейчас, когда он исчез, я стараюсь не думать об этом прошлом, не вспоминать при Спенсере, переваривая бурлящую жижу внутри себя. Страшно подумать, но она может вытечь у меня из глаз и отравить Смита… Когда привыкаешь, переживаешь гораздо сильнее, чем когда любишь. Я настолько привык к Райану. Эмоции, чувства лечатся временем, но не привычка. Нужно быть каменным, чтобы вырвать ее из головы, из собственного, чертова образа жизни. *** - Как зовут хозяина Спайка? – улыбающееся красивое лицо выглядывает из окна машины затормозившей прямо передо мной. Его темный, поистине благородный внедорожный «Сурф» почти равняется с моей головой. Видимо я так громко орал Спайка, что уже вся округа знает как его зовут. Вот я и подзаработал на билет. У меня никогда ничего не выходит. Уехал на ферму к брату с надеждой, что вернусь в город другим человеком. Нормальным человеком. Неподалеку от меня живет Алиса, я так бы хотел ее увидеть… Я гуляю со Спайком неподалеку от ее дома и в какой-то момент понимаю, что начинаю привыкать к одиночеству. Спайк убегает куда-то за забор и я то и дело окрикиваю его, глядя по сторонам. И вот сейчас, только что проводив глазами ревущий джип с полноватым мужчиной за рулем, я подумал: как здорово, если бы он остановился и заговорил со мной. И он остановился. Прощай мое безграничное спокойствие. Ассоциация – ревущая воронка. Почему ревущая? Интересное дело, двигатель. - Привет. А я – Патрик. – говорит он, после того, как я представляюсь. Патрик мельком смотрит на Спайка, переводя взгляд на меня, и Спайк нарезает круги вокруг машины, то и дело вставая на задние лапы, чтобы запрыгнуть в окно. Автоматически сравниваю его с Райаном. Патрик полноват и видимо намного выше Рая. Красив. Но в них есть что-то общее. Ему понравилась моя собака? Спасибо, Спайк. Сейчас меня переполняет некоторая волна радости, пролившаяся в мою душу. - Значит Брендон? Брендон, подари мне свою собаку, - заявляет Патрик. Я ошарашено смотрю на него. Ничего себе у него запросы. - Эй, купите себе такую же. - Ну знаешь, просто я фермер, у меня нет денег, нет дома, я бедный бедный Патрик, который хочет чтоб ты подарил ему собаку Спайка. – он улыбается. - Ты хочешь мыть его, дать витамины, расчесывать шерстку, возить на выставки, как это делаю я? На выставках конечно он еще не был, но откуда он знает? На лице Патрика появляется замешательство. Конечно, он не будет это делать. Но мы оба друг с другом играем – он сочиняет про свою бедноту, я – про Спайка. - Я ведь фермер, - смеется он. - Ага, а машина откуда? - Пацаны дали погонять. Пацаны? В округе нет ни одного парня, имеющего что-то подобное, в чем сейчас сидит Патрик. Кого он дурит? Еще в начале нашей странной встречи я замечаю золотую цепь шириной с большой палец на его шее. Таких цепей я еще не видел. Необычное плетение, в магазинах такую и не найти. Я улыбаюсь, ему в ответ, глядя как солнце нежится на звеньях золота. Моя мысль, минутной давности, казалось бы могла остаться только мыслью, но вот уже обрела форму… Радость где-то у горла. Она не спадает даже когда я иду по дороге, боковым зрением глядя как его Сурф уезжает в другую сторону. Спайк порывается бежать следом, а я думаю – прав был тот, кто сказал – каков хозяин, такова и собака. Мой троюродный брат Кейн с которым мы живем на ферме у брата матери Сэма, зовет меня на речку, уже заметив с кем я говорил только что. Махнув рукой, пытаясь отогнать поднятую уезжающим джипом пыль, он хлопает меня по плечу. - Брендон, это был Патрик? Я киваю. - Да уж…знал бы ты что о нем говорят. По рассказам я понимаю – не зря я сразу же сравнил его с Райаном. Здесь многое знают, но предпочитают молчать. Патрик предприниматель. Что-то связанное с лесом. Ночью, на очередной пьянке с Кейном и нашими друзьями с соседних домов, я давлюсь горькой настойкой и узнаю, что у Патрика есть жена Эмилия и двое детей Винчестер и Нора. Винчестеру четырнадцать, он старше Норы на четыре года. У них есть собака Микки и живут они не так далеко от нас. А кольца на пальце у него не было… Но погуливает он так, что будто жены и вовсе у него нет, а самому – едва исполнилось двадцать. Кейн в беседе осторожно говорит о многочисленных интрижках Патрика. Сэм сегодня снова дома и снова пьет, поэтому мы с Кейном и уходим к нашим друзьям. А там где они – там и попойка. Наутро голова раскалывается, хочется пить. - Черт, я бы выпил реку, - Кейн трет глаза и выглядывает за окно. Уже перевалило за обед. - Ложимся в шесть утра, встаем почти в четыре дня. Здорово. – я натягиваю шорты и майку. Стоит мне только выйти на улицу, залитую дневным горячим светом, настолько горячим, что на крыльце деревянные доски готовы вспыхнуть огнем, как я вижу в облаке пыли тормозящий у ворот Сурф. Патрик. В поле зрения только его лицо за перегородкой сверкающего стекла и вот я уже у ворот, хочу что-то сказать, один черт знает что, но так же быстро как бьются о стенки мозга мои мысли, глаза Патрика перестают заинтересованно рассматривать меня. - Привет, Сэм. Сэм сидит на лавочке у ворот с Кейном и еще двумя мужчинами. Я чувствую себя неловко. Как я их мог не заметить? Я порываюсь уйти слушая их разговор, но Патрик все же держит меня в поле зрения. - Ну как там насчет собаки? Я останавливаюсь. - Эй, лучше купите себе и радуйтесь, - в присутствии Сэма и остальных я не решаюсь обращаться к нему на «ты». - Я уже говорил, она требует ухода, - я улыбаюсь, пытаясь скрыть волнение. - Ну с этим мы разберемся. – они начинают смеяться. Вот и весь разговор. Он когда-нибудь зайдет дальше обсуждения моей собаки? Вечером мы с Кейном идем в клуб. Удивительно само название. Наверное это название - единственное, что делает сравнение этого здания с настоящим клубом. Внутри человек пять шесть, еле двигает руками и ногами на скрипучих досках, играет что-то вроде Пакито, хотя даже это большая редкость, а куча парней теснится на крыльце и курит одну за одной. У меня в руке – черный кейс, там внутри сигареты Кент, я бы купил Парламент, но увы в этой дыре и Кент – роскошь. Все ходят в чертов клуб бесплатно, но на самом деле существует кассирша, ожидающая протянуть вам маленький кусочек бумаги, под названием билет. Пара центов. Но разве я бы заплатил их? Черта с два, я не похож на кретина. Как раз когда я думаю как бы так по-умному войти в клуб, подходит Кейн и ведет меня к кассе. Вот черт. У меня в руке билет, больше похожий на проездной. Я уныло плетусь за Кейном вовнутрь. Мне больно. Уже не так, но с каждым резким движением боль выходит и остается лишь мокрый склизкий след. Я закрываю глаза и чувствую как по спине между лопатками катится капля пота, музыка становится тише, Пакито затихает, прожекторы гаснут в моем сознании. Я открываю глаза. Все эти злосчастные пять-шесть человек стоят по углам, глядя на меня в недоумении. Я – посреди сцены, запыхавшийся и потный. Совсем забыл. Маленькая поправка – здесь не настоящий клуб. Просто чертова ферма. Я медленно отодвигаюсь от центра, а потом и вовсе ухожу из клуба. Уже в дверях я слышу голос администратора клуба. - Хотелось бы поздравить замечательного человека Патрика Стэна, у него сегодня день рождения. Эта песня звучит для тебя, Патрик. Давайте похлопаем! Не будем озвучивать возраст, просто преподнесем наши поздравления! Выбирай себе девушку Патрик, веселись. Еще раз с днем рождения! Я возвращаюсь в клуб. Патрик с администратором стоит в дверном проеме. На первом курсе в самом первом семестре мы ездили в один из корпусов на другом конце города получить значки с изображением нашего университета. Сумка переброшенная через плечо теперь примечательна этим значком на лямке, как раз на груди. Патрик подходит ко мне и берет меня за значок, рассматривая изображение и надпись «Буревестник». Он сдвигает брови. Отпустив значок, он улыбается и уходит. Уезжает из клуба. Черт возьми, какого хрена я остался? Я вылетаю из дверей. Обхожу здание и достаю сигарету. Что ж. видимо ему интересны таксы и значки, а их обладатели совсем не в счет. Сегодня Сэм у наших родственников, живущих через поле. Далековато, но ничего не поделаешь, придется идти туда. Фонари есть только на главной улице, дальше же – хотя глаз выколи, темнота. И я конечно же иду через поле, а не по нормальной дороге, идущей параллельно. Кейн гуляет со своей подружкой неизвестно где. Что я скажу Сэму? Ладно, выкручусь. Или пока доберусь через это чертово поле, он и объявится сам, не придется отчитываться. А может и придется. Рев мотора позади заставляет холодные ладони покрыться влагой. - Значит домой идешь? Ушел из клуба? – Патрик подпирает кулаком голову и смотрит на меня из темноты. Я почти не могу рассмотреть его лица, фары слепят глаза. - Ага. А что там делать? И ты тоже? - Как видишь. Садись? - Хм..а как же моя такса, Спайка со мной нет, - улыбаюсь я, уже сидя в его машине. Мы сворачиваем влево, машина набирает скорость, удаляясь от фермы. - Знаешь, Брендон, а я совсем не люблю такс. И вообще собак. – он смотрит в темноту, разрываемую светом фар, не отрывается ни на секунду. - А…зачем же тогда все это??? - Ну…разве не понимаешь? Предлог. – он поворачивается и смеется. Я делаю вид что вовсе не удивлен, но в голове тут же появляется рой мыслей. Я снова сравниваю его с Райаном. И кажется они так похожи. По дороге мы о чем только с ним не разговариваем. Он рассказывает, что тот самый клуб, где мы только что находились раньше был церковью, ее снесли и построили клуб. - Я бы хотел в будущем вновь восстановить храм. Знал эту историю? - Слышал. Так же как и про то, что некоторые окрестности фермы таят под собой кладбище. - Брендон, ты должен понимать что у меня семья, и я не даю никаких надежд, - говорит Патрик, и мы останавливаемся у обрыва над рекой. Луна светит мне в лицо так сильно, что я отворачиваюсь. - Понимаю прекрасно. Но понимаю ли я в действительности? Мы выходим из машины. Стоим почти у самого края обрыва, вглядываясь в искрящуюся воду, и Патрик начинает целовать меня в шею. Когда дело доходит до снятия Джинс, я поворачиваюсь к нему. - Патрик, у тебя есть? - Что? - Контрацептивы. - Зачем? – выдыхает он со смехом. – Боишься залететь, детка? - Не смешно. Отвали. Я одеваю джинсы, застегивая ремень. - То есть ты хочешь сказать, что боишься заразиться? Я совершенно здоров. - Отвези меня домой. Уже в машине он все еще пытается пару раз меня повалить на сидение, но я непреклонен. У дома он сбавляет скорость, заезжает чуть дальше вперед и глушит двигатель. - Ты понимаешь как сейчас поступил? Да ты похоже больше чем понимаешь. - Конечно. – улыбаюсь я. – До встречи. Хлопаю дверцей. До встречи на том же самом месте на следующий день. После следующей ночи мы видимся лишь мельком. Но я продолжаю думать о нем. Почти забыв о Райане Россе. Патрик часто уезжает по делам в лес, иногда на недели. Приближается и мой день отъезда, и я надеюсь лишь на то, что затянувшееся в этот раз отсутствие Патрика не станет решающим. Двадцать пятое августа. Мы с Кейном таскаем вещи в машину. Сэм жует придорожную траву, выплевывая зеленую жвачку. Черт возьми, Патрик, где ты??? - Через час отъедем, - говорит Сэм, почесывая живот, -я пока передохну. Я опускаю руки и поднимаю голову к небу. Солнце слепит глаза, жжет тело. Ни на что не рассчитывай. Я не даю надежд. Вспоминаю его слова. И что же делать мне? Поверить и смириться? Я ухожу за ферму и смотрю на дорогу. Он знает, что я уезжаю. Я говорил ему. Как раз перед его исчезновением, он ехал мимо нашего дома и я еще издалека почувствовал его приближение. Выбежал на крыльцо, с надеждой, что он остановится. Даже не с надеждой, а с полной уверенностью. И он остановился. Проехав меня, заговорил с кем-то и когда я привстал на носки, я увидел Сэма и нашего соседа. Патрик не выходя из машины разговаривал с ними не более пяти минут и…умчался, набрав бешеную скорость, подняв за собой столько пыли, что я даже не увидел куда он направился. Вот и всё. Вот и все. Проезжая сплошной поток лас-вегасских огней, я старался сконцентрироваться на них, чтобы отключить мозг. Он не приехал. А я приближаюсь к своим трущобам. Завтра придет Спенс и я…расскажу ли я ему?? По крайней мере я не возвращаюсь к тому, что было здесь, в городе, до фермы. Тот день, когда Райан повез меня на концерт Пакито, в чертову «Акулу», и когда забрал меня за полночь, то, что было после того…как мы переспали… я сделал ошибку. Пока Райан спал, я намазал его же спермой его чуть приоткрытые губы. Если бы я знал…если бы я знал, что совершил такую глупость, если бы я думал прежде чем что-то делать… Эти удары. Они до сих пор отдаются в теле. Он бил меня, пытался выбросить из машины, чтобы я шел домой пешком. Почти доехав до дома, он вытолкнул меня из машины. Помню как пошел через дорогу, не глядя на сигналящие машины, а он кричал мне вслед что я тронулся умом и мне жизнь не дорога. Я попытался достать телефон и написать Спенсу, но он тут же позвонил мне. Что же еще? Что еще?!! И тогда он сказал, что если я кому-нибудь скажу, он меня переедет. Сотрет в порошок. И я испугался. Нет. Я не возвращаюсь к тому, что было до фермы. И не возвращусь более. Стоило запомнить эти слова. *** - Кастрюлю можно? Нет, я не гляжу на него. Не поднимаю глаз. Возвращаюсь с кастрюлей и протягиваю ему. - Спасибо, Брен. Но нас уже разделяет дверь. Пошел ты к черту, Райан Росс. Я знаю – стоит только посмотреть на него. Стоит только поднять глаза… Однако наступление снова слишком сильно и в моей обороне он делает огромную дыру, пробиваясь прямо по центру. Эти его «загляну через полчаса» с просьбой дать отвертку, кастрюлю, молоток, что-то еще, делают мою жизнь невыносимо сложной и одновременно он словно откалывает по кусочку льда от моей замороженной души. - Брен, а какой у тебя номер? Скажи, а то у меня нет. И цифры сами собой вырываются в пространство, принимая звуковую форму. - Спасибо. – он кивает и уходит. Мы здороваемся в подъезде. Киваем, когда гуляем с собаками, я здороваюсь с Келти и каждое «здравствуйте» словно имеет в себе другой смысл, словно я рассказываю ей все по крупицам, все, что происходит между мной и ее любимым. И я боюсь Келти. И страх не дает мне понять ее. Понять то, что она уже больше не любит Райана. что они почти не находятся в квартире вместе более чем полчаса. Это я узнаю лишь из их ночных ссор, доходящих до истерик, я узнаю, что он однажды ударил ее, чтобы привести в чувство и теперь при каждой ссоре она кричит ему, что он распускает руки. Раньше такого не было. Раньше Келти была другой. Тихой, спокойной. Теперь она похожа на зверя, у которого отобрали детеныша. На стерву. Истеричку. То, что я слышу по ночам, повергает меня в бездну и утром нет никаких сил делать вид, что жизнь прекрасна. Там, за стеной, я страдаю не меньше ее. Чем дальше тем больше. Она выбрасывает его вещи в коридор, выставляет его компьютер, швыряет одежду. ...
Обновленная таня пан: ... Однажды я случайно заглянул в приоткрывшуюся дверь и увидел…такого бардака я еще не видел. Даже у Райана. Мне бы поплохело ходить там даже в обуви. Горы мусора, повсюду разбросанные вещи, нижнее белье вперемешку с едой, которой на вид около недели. Когда же это кончится? Сколько раз я был почти уверен, что они расходятся, сколько раз рай забирал вещи и уходил, и я уже радостно рассказывал Спенсу о том, что всё, теперь уж точно покончено с Келти. Но он возвращался. Однажды Спенс случайно видел как Келти и Райан подъехали к дому, между ними снова произошла ссора и Келти снова в истерике хлопнула дверью. Рай выбежал из машины, остановил ее и встал перед ней на колени. Спенс сказал, что он плакал и говорил что любит. Я верю Спенсу. И от этого не становиться лучше. Учеба в институте идет под откос, с каждым разом мне все сложнее сдать сессию, я ничего не могу понять на лекциях по органике, почти ничего не пишу и прогуливаю с Джоном чуть ли не каждую пару. Мы сидим у него дома и иногда покуриваем гашиш из пластмассовой бутылки. Я думаю о предстоящей зимней сессии. Кажется, я первый кандидат на отчисление. Если бы Райан был рядом. Я бы мог горы свернуть. Только лишь минута рядом с его телом и это заряд энергии размером в тысячи вольт… Меня отвлекает мое новое занятие. Однажды я видел у Райана награды Ориона. Спросил его что за награда. - Да это Келти возит его на выставки. – сказал он. Когда он видел Спайка, он часто играя с ним говорил мне что его нужно срочно на выставку, он займет там хорошее место. «Займись дрессировкой, научи его командам, возьми документы о породе у бывших хозяев и езжай на выставку» - Райан часто советовал мне это. И вот теперь Спайк, Майкл Митчелл, парень из соседнего дома, его водолаз Джери и я ездим на стадион, где тренируют собак и я смотрю как они с Джери это делают. А потом применяю полученные знания на Спайке. Теперь, Райан Росс, я пытаюсь отвлечься от тебя, занимаясь тем, что ты сам мне однажды и посоветовал. Спенсер ненавидит Райана. Он жутко рад, что я чем-то другим занимаюсь и мне есть что рассказать. Он часто советует мне заняться любимым делом, например фотографировать, он говорит, что нужно развивать себя, а не сосредотачиваться на боли, которая живет в сердце. Учеба, дом, учеба, дом, и так по кругу. Из этого круга нет спасения. Родители, постоянно подозревающие меня во всех смертных грехах, брат, закрывающийся в туалете, слушающий там своих S.O.A.D. Можно сойти с ума в маленькой однокомнатной квартирке. По соседству с Ним. Когда я говорю матери, что хочу поступить на медицинский, что больше не могу гнить на химическом, она махает руками и кричит что я тупой, ленивый камень на ее шее, и что моя специальность – лучшая специальность в мире. Но главное что она говорит так это то, что на работе ее подруги постоянно спрашивают как я учусь, и ей стыдно говорить, что у нее такой бездарный, никчемный сын. Она стыдится меня. Знала бы она всё. Ее хватил бы удар. Я покупаю учебники или беру их у знакомых с медфака и читаю по вечерам. Когда она видит это, она начинает махать руками и не дает мне сосредоточиться даже на одном абзаце. Папаша может просто выгнать меня из дома. Мать находит меня вечером на ступеньках и мы идем домой. И это моя жизнь. Мое существование. Знал бы я раньше, что так сложится, я бы в детстве съел кишечную палочку. В один из таких дней, когда папаша приходит домой и пытается силой вытолкнуть меня из дома, брат извиваясь скачет вокруг, махая руками как курица, а мать приходит и кричит на него, пытаясь уладить конфликт, внезапно приходит невероятное чувство. Чувство легкости. И хочется проверить – могу ли я парить как пушинка? Как те самые парни из легенды. Ленни уходит гулять, а родители идут к друзьям. Я закрываю за ними дверь и опускаю голову. Тишина. Я один в комнате. Это бывает так редко. Когда я физически один здесь. Ведь морально я всё время одинок. Сегодня удивительно свежо и ясно на улице. Как будто погода в приподнятом настроении. Я поднимаюсь на чердак. Забираюсь на подоконник распахнутого окна. В теплом прозрачном воздухе чуть попахивает чердачной пылью. Внизу рабочие еще вчера вывалили груду камней. Если бы я не знал, что они твердые, если бы я не мог знать что камни твердые, каково бы мне было, оказавшись там, прямо на них? Я поднимаю глаза к небу. Райан. Если бы я не имел представления о том, какой ты, каково бы мне было приземлиться на твое тело? Было ли это еще большим блаженством, или…оказалось бы это еще большей болью, чем я думал, чем я испытал и испытываю в настоящее время… Часть вторая. *** Я знаю о Райане больше, чем он мог бы вообразить. Бывало ли так, что человек, который и не имеет представления о твоем существовании, становится объектом твоих исследований. Подопытным в некотором роде. Бывало ли так, что совершенно незнакомый тебе человек может рассказать о тебе всё и даже больше чем всё, а ты видишь его впервые. Я, Спенсер Смит, заявляю и честно приношу присягу поднятой правой ладонью – бывает. И я есть пример этому. Когда-то Брендон и я сидели на крыльце моего дома. Становилось всё темней и я протянул ему сигарету. Он не глядя затянулся и все так же не отрывая взгляда от плавающей впереди барже света у подножия холмов, там где начинается настоящий Вегас, сказал то ли мне, то ли просто так: «Я хочу с ним поиграть». Нас с Брендоном всегда отличало особенное чувство юмора. Понятное только нам. Конечно можно сказать, что у любых лучших друзей есть такие штуки, но это не про нас. Я знал Райана с пятого класса. В младших классах нам нравились одни и те же девчонки. Но это не было симпатией, мы как будто сами не знали чего хотели, подбрасывая им записки в сумки, идя за ними по пятам с уроков. Мы звонили им домой, молчали в трубку или несли всяческую чушь, давали их номера в газеты объявлений, дополняя всё это самыми несусветными текстами, а потом хватаясь за живот смеялись до коликов, мы доводили их до ручки. И это было нашей своеобразной неоформленной в мозгу целью. Дальше этого мы и не заходили. Нам этого и не надо было. Одна даже поставила определитель номера. Я помню на день рождении Брендона, в тот самый день, когда к нему домой заявился Райан, небритый, в неизменном халате, явив себя миру, мы купили газету с объявлениями и куда только не звонили: и в места продажи холстов, представляясь иностранными художниками, говоря на ломаном английском, пытались купить у незадачливой леди холсты, и в рок-группу, где требовались вокалисты, неся очередной бред… В общем у нас всегда были свои собственные тараканы. - Я дам тебе номер Райана, и ты будешь с ним будто встречаться по смс, а потом назначим встречу и на нее приду я, - Брендон поворачивается ко мне и в глазах снова загорается искра, как и при любом нашем гениальном плане. - Ну не знаю…что я ему буду писать? А если он позвонит? – я уже был согласен на это. - Главное – его чем-то заинтересовать. Какой-то фишкой. Надо придумать. Вот так и родилась байка про «ночного снайпера». Райану она надолго запомнится. Брендон всё рассказывал мне о нем, ничего не утаивая. И я словно был скрытым файлом, третьей фигурой, незримым зрителем в этой истории двух людей. «Поднимите голову, вы на прицеле» - как раз на следующий день с Интернета мне пришло сообщение. В графе отправитель были лишь пара звездочек и надпись капсом «WEB». И я отправил сообщение Райану. Подписавшись ночным снайпером. Райан тут же прислал вопрос. И я сказал что я сижу у него на крыше и держу его под прицелом. Может быть он испугался, может засмеялся, но это его заинтересовало. Первый ход сделан. Он звонил мне, сидя в машине напротив собственного дома, но я сбрасывал и тут же писал, что все знаю о нем, все до мельчайших подробностей, писал что послан убить его, что он ничтожество, а он все звонил и звонил. Он сидел в машине, а на заднем сидении у него был пак пива. И он предложил мне присоединиться. Я рассмеялся и ответил: «Ты хочешь пить с убийцей?». Это было игрой, я почти через каждые полчаса звонил Брендону и читал ему нашу переписку. На следующий день Брендон позвонил мне и сказал, что только что разговаривал с Райаном. Райан заявил что его нет в городе, что он занят и бросил трубку, как он это обычно делает. - Сейчас проверим, - сказал я, набирая текст сообщения. Через пару минут пришел ответ. Он в центре Вегаса. Заехал в какую-то кафешку, перекусить. Брендон был вне себя. - Вот чертов урод! «Я в Пасадине!» – вот что он мне сказал! - Вспомни его фирменную фразочку: я занят. Она скоро станет базовой в ваших отношениях…Брендон, забудь ты всё это… Но мои слова были лишь слабой попыткой привести в порядок состояние, в котором пребывал мой лучший друг. Он не слышал, никогда не слышал меня. Лишь только запоминал всё сказанное, но не пытался лечиться от этой зависимости, именуемой Райаном. Райан написал мне, что чуть не сбил сотого кукурузника из-за этих смс, которые отвлекают его от дороги. «Что ж, жаль, что ты сам не пострадал» - я был хладнокровен. Я ждал признания. Ждал раскаяния. Я писал ему, что он недостоин ни одной женщины что была с ним. А он словно пытался пропустить это мимо ушей, его захватывал интерес, жажда узнать кто я. После нескольких безуспешных попыток он рассказал мне, что в кафе познакомился с глухонемой девушкой и тоже теперь общается с ней по смс. «Зачем она тебе?» «Просто сел рядом. Помог ей заказать чашку кофе.» «Ты любишь помогать чужим людям?» «Это была не помощь. Простое совпадение.» «А близким людям причиняешь только страдания.» - я продолжал гнуть свою линию. Вечером он снова начал звонить. Я сидел в сети, в какой-то момент мне надоело сбрасывать и я взял трубку. Представился Стивом. - Расскажи мне Стив, кто же послал тебя меня убить? Было слышно – он едет в машине или возможно стоит у «Акулы», таксует. - Ты этого никогда не узнаешь. - Может… я угадаю? - Нет. - Стив чем ты занимаешься? Давай встретимся сейчас. - Я чиню компьютеры. Я занят. Я почувствовал себя царем, когда смог сказать его любимую фразу. Видимо, он понял что я достаточно знаю и на миг замолчал. - Чинишь компьютеры? Программист, значит. Ты работаешь или учишься? - Учусь и работаю. - А на кого? - В техническом. Занимаюсь переводами. Я сам поражался как быстро могу врать в нужную минуту. - Занимаешься техническими переводами??? – даже сквозь непрерывный шум был слышен дикий интерес в его голосе. И с чего он взял что техническими?? Я хорошо знал немецкий, но техническими переводами никогда бы и не занялся. - Ну… да… - И на каком же ты курсе? - На четвертом. - На четвертом. Значит тебе около двадцати двух. Знаешь, я – генеральный директор компании «ВегасПромАльп», на данный момент компания как бы сказать разорена, вся работа стоит, но ты бы мне понадобился. - Зачем????????? - У меня очень много непереведенного материала по одной немецкой компании, а технические переводы сейчас просто редкость. Мы могли бы встретиться в любом Интернет-кафе и я бы показал тебе этот материал. - Не думаю, что буду тебе помогать. Не забывай о моем назначении. - Я не забываю. Просто я очень хочу тебя понять. - А чего тут понимать? Ты ничтожество, тебя нужно убить. Иначе ты снова будешь причинять вред близким людям. Скажи, зачем? - Я делаю им больно непреднамеренно. Это входит в мой характер. Я просто такой человек. Это очень тяжело. Я на миг словно заглянул ему в душу. Словно он внезапно что-то сказал, чего не хотел и никогда не говорил никому. Я сказал ему, что один человек очень любит его и однажды он наложил на себя руки, но ему удалось спастись. И странно что было дальше. Он рассмеялся. Райан Росс – истукан из прочного серого камня. - Убить себя – легче всего. Это выход. Самый легкий выход. А если кто-то из-за меня решил умереть, то это его дело. В тот момент я опешил. Насколько он жесток, я узнал лишь тогда. И я не считал что самоубийство – самый легкий способ решить проблемы. Кто-то сказал так однажды. И все поверили. - Смотря как человек решает уйти из жизни. Таблетками или же кинжалом в сердце. Может это говорит о собственной смелости и воле… - но я не смог его убедить. Хотя и не старался. В тот вечер я зашел к Брендону и рассказал ему. Я долго обходил момент о самоубийстве, знал – больная тема. Брендон внимательно слушал меня, почти без эмоций, ничего не показал и тогда, когда все же пришлось сказать… Он защищался. Защищался как мог. Я знаю – он часто плакал. Просто от бессилия. От безысходности. От того, что Росс – за стеной. От ненависти порой. От собственных фантазий. Он очень много врал. И мне в том числе. Но зная его очень долго, я мог обнаружить где ложь, а где правда. По крайней мере мне так казалось. Мое общение с Россом не было долгим, однако за это время Брендон начал постепенно понимать, что Росс уделяет мне время. Он стал думать будто я краду это время, предназначенное для них двоих. Об этом я узнал случайно. Брендон как-то принес мне свой винчестер и вставив его в мой компьютер он забыл удалить пару текстовых файлов. Когда он ушел, я открыл их и прочел обрывок из его дневника. Он все же продолжал вести дневник… «Я не знаю как дальше жить. Мне больно. Мне тяжело. Райан все время проводит со Спенсом, они разговаривают по телефону и по смс, собираются встретиться.» - но здесь не было ни слова о том, что он сам, сам придумал все это и я понял, что он не доверяет мне. Ревность застилает глаза, порождая недоверие. Чтобы не потерять друга, я решил прекратить все это. И сказал об этом Брендону. Но я уже назначил с Райаном встречу в бистро при «Акуле». Туда должен был пойти Брендон. В назначенное время Рай не пришел. Я вздохнул с облегчением. *** В то время я не замечал многого. Может быть оттого, что совсем не знал Райана, может быть оттого, что чрезмерно близко знал Брендона и думал, что всё, что происходит с ним – у меня как на ладони. Росс был в бистро. Он видел в камере в комнате охраны Брендона и поэтому не зашел туда. После этого мне посчастливилось не иметь с ним общих дел довольно долгое время. Казалось бы и у Брендона всё наладилось. - Она красивая. Черные волосы, черные большие глаза. Мы виделись с ней в клубе, на вечеринке твоего факультета, помнишь? Брендон улыбается, отвечая на мой вопрос как она выглядит. - Ну, Ури, знаешь я не следил за кем ты там ухлестываешь! Мы сидели на моем крыльце, поджав ноги под задницы и курили. Брендон рассказал мне про девушку, которую встретил давным-давно в клубе. Ее звали Джоан. - Мы с ней вспомнили как нас примотали друг к другу скотчем и заставили проползти сквозь паутинку. Это было весело. Ты должен помнить! - На самом деле я что-то припоминаю. Потом мы ведь даже и не видели ее на вечеринке? В душе я был рад за него. Они познакомились снова в том самом бистро, где Брендон ждал Райана. Может быть наконец Рай оставит его в покое. Я не ходил ни в сам клуб, ни в бистро при «Акуле». Как раз тогда я стал неформалом, проколол себе бровь, носил широкие штаны, растил длинные волосы и бывал только на сейшенах в рок-Орбите. Брендон мечтал работать в «Акуле» и иногда ходил туда с Джоном и с его другом Питом. Когда я узнал, что Джон и Пит встречаются, я подумал, что они могут дурно повлиять на Брендона. Но так пагубно как Райан, на него повлиять еще никто не мог. - И что же вы? - Мы встречаемся. – довольным голосом проурчал Брендон. Я старался не упоминать то имя, которое значит для Брендона гораздо больше, чем сочетание пяти букв. И пока он сам не говорил о Россе, я был уверен, что волны напряжения вокруг Брендона переживают длительный отлив. По крайней мере ничего не происходило. Но это было как затишье перед бурей. Однажды Брендон позвонил мне и рассказал новость. Райан попросил его найти квартиру. - Квартиру ему? зачем? - Он хочет оборудовать ее под офис. Чертов чертов «ПромАльп»! - А ты? - Я уже обзвонил все объявления, но все съемные квартиры слишком дороги… - Брендон, ты рехнулся? Откажи ему! Но ничего внятного от друга не удалось выудить. Конечно же он не мог отказать. И теперь всякий раз когда мы шли по улице, Брендон срывал любые объявления, где только была надпись «Сдаю». Для него было важным не упасть в грязь лицом, но пока ничего подходящего он найти не мог и повторял лишь одно: «Ну как же так? Он дал мне такое легкое задание, а я даже этого выполнить не могу!». Подсознательно он искал встречи. Цеплялся за любую возможность, ниточку, предполагающую контакт с Раем. Это были всяческие способы, подчас невообразимые для обычного человека. Это была нерядовая фантазия. Через неделю Брендон нашел ему квартиру. Это была двухкомнатное помещение в начале спального района. Если нужно было идти пешком, то это занимало порядочное количество времени. Если нужно было идти пешком, он шел. Райан и Келти подъехали к дому после «смотра» найденной Брендоном квартиры. Брендон ждал что он будет один. - Спасибо, квартира – супер, молодец, - Рай похлопал его по плечу и прошел мимо, пропуская вперед Келти. Брендон так и остался стоять на ступеньке, глядя на забрызганный бьюик. Меня же больше заботило то, откуда он взял деньги. Брендон часто рассказывал, что Рай таскает ноутбук, делает ремонт в старой квартире, меняет ванную, к нему нередко приходят разнорабочие, строители, что-то чинят, меняют, там кавардак, какого Брендон сам еще не видывал. Келти почти не видно. А Рай очень часто бывает в съемной квартире, под названием «офис». Теперь они встречаются там. Брендон приходит к Райану, вылизывает офис до блеска и иногда остается на ночь. Роль «уборщика» его совсем не смущает. Он просто не понимает как Рай пользуется им. Пользуется и выбрасывает. Всякий раз. Вскоре встречи стали всё реже и реже и Брендон изобрел новый способ контакта с этим человеком. - Теперь я живу у Рая. Я сказал матери, что Джон уехал домой и оставил мне под присмотр квартиру и собаку. Я не могу отказать другу. – Брендон радостно размахивает руками и все время смотрит в окно. - И сколько это будет продолжаться? - Я пока не знаю. Он и вправду ничего не знает. Он счастлив. Ведь это то, чего он хотел. Когда у тебя есть домашнее животное, оно привыкает к тебе и откликается на зов. Но стоит лишь познакомить его с той природой, которая дремлет у него внутри, заглушенная звуками пылесосов и стиральных машин, звуками человеческого голоса, как он перестает слышать привычный мир. Выпусти котенка в лес и он уже не откликнется на твое «кыс-кыс». Брендон…словно этот котенок. В тот момент я смотрел на него и все больше понимал – он не слышит и звука моего голоса. Он приходит ко мне рассказать про свою новую выдумку и быстро убегает туда, куда влечет его идея, Рай звонил ему на моих глазах и я видел как он меняется. Но тот самый котенок, которого выпустили из дома в лесную природу… Вероятно он не сможет. Он погибнет. Если не забрать его обратно. Но я не мог. Не мог что-либо изменить. Я лишь старался, чтобы Брендон понял, что дальше будет лишь боль. *** Около трех дней Брендон жил в квартире Рая, объясняя это ему тем, что ему из-за частых ссор с родителями пришлось уйти. На третий день я пришел к нему и остался на ночь. Мы купили продуктов и пива и поднялись на третий этаж. Квартира оказалась двухкомнатной, небольшой и достаточно пустой. В гостиной стояли два стола, на одном огромный монитор компьютера, на другом – тот самый ноутбук. В углу – стереосистема из двух огромных колонок и саба, у входа – огромный темный диван. Вот и все. Офисное кресло у стола, в котором сидел Брендон и пытался подобрать пароль к но
dewdrop: Ура!!!!!!!!!!!!!!!!)))) Танюшка, ты просто супер!!!!!!!!!!!!!!! Такая интересная и длинющая прода...ну просто мечта)) Спасибо тебе огромнейшее
Extraordinary Girl: ох)) столько сразу)) завтра зайду и прочитаю, заодно освежу память прошлыми главами
Обновленная таня пан: спасибо большое за прочтение)))я очень рада что вы еще не забыли про мой рассказ)))))))))
Extraordinary Girl: Обновленная таня пан ох(( грустно все это(( чертов райан росс жду продолжения)
Обновленная таня пан: Около трех дней Брендон жил в квартире Рая, объясняя это ему тем, что ему из-за частых ссор с родителями пришлось уйти. На третий день я пришел к нему и остался на ночь. Мы купили продуктов и пива и поднялись на третий этаж. Квартира оказалась двухкомнатной, небольшой и достаточно пустой. В гостиной стояли два стола, на одном огромный монитор компьютера, на другом – тот самый ноутбук. В углу – стереосистема из двух огромных колонок и саба, у входа – огромный темный диван. Вот и все. Офисное кресло у стола, в котором сидел Брендон и пытался подобрать пароль к ноутбуку. Мы перебрали почти все, что можно, но увы, даже Брендон не знал Райана настолько хорошо. Обычный телефонный аппарат и радио телефон находились на этом же столе. Брендон поднял палец в воздух и снова я увидел искорки в его глазах. Он протянул руку к трубке, прижал ее плечом к уху и начал нести какую-то чушь про то, что «генерального директора сейчас нет на месте, но вы можете оставить сообщение его секретарю». - Ну как я тебе в роли секретаря? Да что там! я – предприниматель. И это мой офис, - довольно сказал Брендон, снова набрав комбинацию букв и цифр в графе: пароль. В маленькой прямоугольной кухне было уже накурено. В холодильнике – ничего, кроме наших продуктов, на полках шкафчика – три кружки и пара тряпок. В крохотной спальне – жесткий диван и пустота. Именно в этой комнате и должен был жить Брендон все эти дни. Но его вещи были повсюду. В ванной лежала его зубная щетка. На крючке висело розовое махровое полотенце. Не его. Райана. - Когда я пришел – здесь был не только Райан. В раковине лежали две кружки и в пепельнице тонкие сигареты. Здесь была какая-то женщина… - Келти? - Даже не знаю…уж лучше бы она. Недавно я заходил за ключами, и двери были открыты. Я вошел и увидел Келти. Кажется это была она…- Брендон оперся ногой на табурет и затянулся. - И что было? - Я убежал. Я развел руками. Глядя как он пишет отчеты по химии, быстро и аккуратно выводя красивые ровные буквы и незнакомые мне химические формулы на бумаге, я подумал, что мы не так уж и часто вот так ночевали вместе. Обычно я отрывался на рок-концертах, играл в гараже на барабанах, часто слушая его голос в трубке, рассказывающий мне о Райане. Многое из того, что он рассказывал мне было приукрашенной реальностью и я уже мог отличить правду от выдумки. Но в то время, когда Брендон начал пропадать в офисе Рая, я начал замечать, что мне становится все сложнее разграничивать правду и его собственные угрюмые фантазии. А иногда я просто не верил ему. Пока он болтал с Джоан, я зашел в гостиную и включил битлов. В столе, где с кучей разных канцелярских принадлежностей Брендон обнаружил записную книгу, были разные диски по проектированию зданий. Я достал их и записную книгу. На одной из страниц был нарисован паук, а вверху – подпись: «Ненавижу». Я поежился. На какой-тот момент мне показалось, что когда Брендон рассказывал мне про это и показывал надпись, он что-то утаил от меня и возможно сам пару часов назад, до моего прихода, нарисовал паука и сделал эту подпись. Просто я подумал…что он мог делать здесь достаточно долгое время без телевизора, компьютера, без книг. Он звонил мне и говорил как ему одиноко. Мог бы я подумать тогда, что судьба снова столкнет меня с Райаном Россом. И как бы я этого ни хотел, но когда Брендон пошел в душ, раздался стук в дверь. Я тут же приглушил музыку и окликнул Брендона. - Ты слышишь стук? Поначалу Брендон подумал, что я шучу, но когда сам услышал очевидный стук в дверь, его как будто подменили. - Боже, это Рай и Келти! – он отскочил от глазка и бросился в комнату. Я прирос к дивану. Он носился из комнаты в комнату, а в дверь все барабанили и барабанили. - Предупреждать надо! – крикнул Брендон и повернул замок. – Я вообще-то не один. - Я убью эту суку. – Райан отодвинул Брендона и влетел в гостиную, где сидел я, сумевший промямлить только «здравствуйте». Очевидно он думал, что Брендон привел сюда подружку. Или…парня. Черт, где же вся твоя смелость, Спенсер Смит. Вспомни как ты безжалостно опускал его и хамил ему по телефону, будучи Стивом, ночным снайпером. Райан поглядел на меня и вышел из гостиной. Я дверном проеме я заметил далеко не женскую фигуру Келти. - Ты же сказал, что он с ней? – шепотом проговорил я, притянув Брендона к себе. - Ну да, я так и подумал в испуге, поначалу… Мужчине, что пришел с ним было лет за тридцать, невысокий, коренастый, он не внушал никакого доверия. Уж лучше бы это была Келти… - Выметайся, Брен. И дружка не забудь. Что я тебе сказал? Я сказал, что ты можешь жить в дальней комнате, а твои вещи повсюду. Ты устроил бардак, накурил в кухне… здесь курить нельзя! – Райан говорил на одной ноте, но казалось, что своим голосом он убьет нас всех. - Черт! – поперек гостиной был протянуть телефонный шнур с розеткой, Райан запнулся и разорвал его, когда входил в комнату. Нагнувшись, он начал копаться в проводах, пытаясь подсоединить контакты. Я встал и начал собирать вещи Брендона. Немного немало набралось около пяти больших и маленьких сумок. Господи, Брендон, ну кто тебя просил переезжать к нему в полном смысле этого слова? Брендон же все еще продолжал метаться из угла в угол так, что даже меня начало потряхивать. Я одел куртку и один кед, потянувшись за вторым. - Как тебя зовут? - Никак. – я проглотил слюну, смочившую пересохшее горло и попытался изобразить надменный вид. - Хм…нет имени? – Райан устроился за ноутбуком прямо напротив меня, мгновенно введя пароль, который мы так усердно пытались ввести несчетное количество раз. Я промолчал, так и замерев со вторым кедом в руках. Я смотрел на Брендона. Я совсем его не знаю. Таким какой он был в тот момент. Он был…сумасшедшим. Я снова вспомнил об одомашненном звере, выпущенном в дикую природу. Брендон почти не откликался на мой голос, нес всевозможный бред и носился по всему офису, пытаясь собраться, одеться и… Райан был рядом с ним. И внутри всё сразу же перевернулось. Так вот какой он, Райан Росс. Моя вера в то, что Рай доводит до бешенства тех, кто его любит, стала еще более оправданной. - Спенс, где мой халат? – Брендон бросился к коробкам и начал в них рыться. - Лаборантский халат? Я положил его в твой рюкзак. - Значит у тебя есть имя. Брен называет тебя Спенсом, - с чувством победы в голосе сказал Рай. - Брендон, давай уйдем. – я все еще держал второй кед в руке, понимая, что идти некуда в два часа ночи, да еще и с чемоданами Брендона, но и здесь оставаться мне совсем не хотелось. Как-то однажды Брендон сказал мне, что Райан мечтает трахнуть всех его друзей. Я сказал ему тогда: «Господи, Ури, ты любишь извращенца». Из двух зол, вставших передо мной в офисе, я выбрал первую – уйти. Неважно куда, но только подальше отсюда. Доверия мне не внушал ни Райан, ни странноватый мужчина, пришедший с ним. Когда Брендон в очередной раз проносился мимо меня, я сжал его локоть и резко потянул к себе. - Какого черта ты копаешься? Я здесь не останусь. – шепотом сказал я, глядя на Рая. - Райан, Спенс тебя боится, он боится, что ты будешь до него домогаться. – Брендон выпалил эти слова с такой скоростью, что я даже не смог заткнуть его хотя бы на середине предложения. - Что? – Райан засмеялся и оторвал взгляд от ноутбука, сосредоточившись на мне. - Да, какого черта?! Брендон, твою мать! Всё, я пошел! Я повернулся к двери, понимая прекрасно, что кед я так и не одел, и идти некуда, но мало ли что придет в голову Раю, страдающему фантомом секса и эти слова…в тот момент я совсем не понимал Брендона. - Можете остаться. Но в той комнате. Мы с Куртом будем здесь. Брендон, иди на кухню, приготовь что-нибудь. – Райан отдал приказания и снова ушел с головой в ноутбук. Я смотрел как Брендон покорно идет на кухню и пытается сделать что-нибудь съедобное из тех продуктов, что завалялись в холодильнике. Этому человеку может прийти в голову все, что угодно, вплоть до полигемии и…надеюсь он никогда не занимался содомией? Я не стал снимать куртку, расшнуровал кед и поставил его рядом с вещами. Сев на табуретку в кухне, я посмотрел на Брендона. Он постоянно забегал в гостиную и спрашивал: «Колбасу резать? А сыр? А сколько? А какими ломтиками?» и так до бесконечности… Меня это мягко сказать раздражало. Какого черта он ведет себя как пресмыкающееся? - Брендон, что ты делаешь? - Готовлю, - с полной уверенностью сказал он. - Ты ведешь себя так, как будто двинулся. Что это? Посттравматический шок? Он засмеялся. - Я боюсь этого человека. И этого Курта, который сидит там с ним, тоже. Кто он ему? - Райан, а Курт это твой друг да? – Брендон снова перебежал в гостиную. Я внезапно вспомнил, что у Райана нет друзей, Брендон знает, зачем же тогда спрашивает? - Нет, от него жена сбежала с каким-то парнем, Рай помогает ему найти ее. Они едва знакомы. – Брендон наклонился ко мне и поделился информацией. - Он что Мать Тереза? – я поежился. - Спенс, а что же ты сидишь? Раздевайся! – Райан встал в проходе и смеющимися глазами посмотрел на меня. Начинается. - Может ты сначала? – попробовал съязвить я. - Я? Запросто. Я перевел взгляд на Брендона. Тот закивал головой. О господи. Сумасшедший дом. Как только Райан ушел в гостиную, я наклонился к Брендону. - Давай уйдем? - Куда? Черт, он даже не понимал вопроса. Я вздрогнул от холода. - Посмотри, у меня руки трясутся. Я скоро стану таким же как вы оба. – я вытянул вперед побелевшие руки. - Сейчас. Брендон побежал в гостиную. То, что я дальше услышал, не вписывалось ни в какие рамки. «Рай, Спенсу плохо, у него возможно припадок, его от тебя трясет» - я ненавидел Брендона. Райан смеясь пихал мне какие-то таблетки, похоже от газов, а я сжав кулаки и зубы смотрел на своего друга. Точнее на то, чем он стал. - Что еще ты выкинешь? Что еще наврешь? Еще кое-что. - Так значит вы встречаетесь да? – Райан посмотрел на меня и вышел в коридор. - Что?! Нет! Я нормальный! Идите вы к черту оба! Я просто пришел к нему, почему ты считаешь, что если я с ним общаюсь, то я обязательно с ним сплю?! Мы знаем друг друга с детства, когда он еще не встретил тебя! – я встал и скрестил руки на груди, пытаясь устоять на дрожавших ногах. Но Райан то ли из-за желания поиздеваться и поязвить, то ли из-за твердой веры в наши отношения, только и делал, что говорил об этом. Когда Курт ушел в спальню, мы остались в гостиной втроем. Брендон залез под одеяло и пожелал спокойной ночи. Я сел напротив Рая и мысленно проклял Брендона. - А когда холодно, она не мерзнет? – Райан посмотрел на мою проколотую бровь. - Нет. - Ты рокер? Слушаешь Sex Pistols и тому подобное да? - Я просто неформал. И старый панк я не слушаю. – я закутался в куртку и поджал ноги. - А вы бы отлично смотрелись друг с другом, - он снова затянул старую историю. - Райан, ты озабоченный, помешанный человек, я тебе уже сказал – мы не вместе. Мы – друзья. - Ну и что он тебе про меня рассказывал? У меня была прекрасная возможность отыграться. Но я не сделал этого. - Ничего. - Не ври. Вы знаете друг друга около семи лет, думаешь я поверю в то, что вы обо мне не говорили? – он усмехнулся, не отрывая глаз от ноутбука. Я опустил глаза. - Хм, смешно, правда?: «Звонок на ТЭЦ. - Здравствуйте это ТЭЦ? - Нет, это АТС. - А, извините. - ТЭЦ, ТЭЦ, ТЭЦ, ТЭЦ… ». – он прочитал на блогах анекдот, смеха не вызвавший ни у меня ни у Брендона, но по-видимому ему было все равно. Я знал, что Брендон не спал и готов был убить его за эту новую выходку. - Слушайте, не мешайте мне, у меня завтра органика, дайте поспать, - раздраженно пробурчал Брендон. Я посмотрел на часы: четыре тридцать утра. Что ж, осталось посидеть еще часа полтора и можно уходить. Я взглянул на Райана. Он выключил ноутбук и в комнате стало темно. Я видел как он раздевается и благодарил небо и Махатму Ганди за то, что темнота спустилась на окраины. - Ты так и будешь сидеть здесь на стуле до утра? Ложись спать. – Рай сел на диван, пододвинув Брендона. - Нет. Я посижу здесь. Я вытянул затекшие ноги и запрокинул голову. - Это тяжело, спать на стуле. А стоя вообще невозможно, - усмехнулся Рай. Я вспомнил рассказ про камеру, где ему не давали спать, чтобы он рассказал все, что знает об убийстве беременной женщины и ее парня. Стало не по себе. - Ложись лучше. Я бы мог пойти спать в машину, но там я не высплюсь. Последнее предложение поразило мой воспаленный мозг. Надо же. Он может быть добрым. И видимо это все же разубедило меня. А может просто сказалось долгое на неудобном стуле больше подходящем для зала ожидания. Я снял куртку и перешагнул через Райана и Брендона, опустившись на узкий участок свободного места. - Эй у тебя вещи грязные, снимай их. - Рай, твой диван не чище. Я уткнулся лицом в мягкий диван и почувствовал как Брендон положил руку мне на спину. Спать очень хотелось, но что-то мешало уснуть. Напряжение. Провалиться в сон мне удалось только через час. За это время я слышал любое движение Райана, чувствовал как он прикасается к Брендону. Черт возьми, никогда еще не лежал на одном диване с лучшим другом и его парнем. Вот собственно и все. Я открыл глаза, надеясь, что уже через пару минут мы с Брендоном будем идти по улице. Я открыл глаза и увидел…Райана в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. - Доброе утро, - невозмутимо проговорил он, смахивая прядь волос с лица. - Ага, - сглотнул я и закрыл лицо ладонями. - Что? - Ничего. – я отвернулся и запустил пальцы в волосы, пытаясь хоть немного выровнять «петухи». Скорей бы уйти. Райан совсем не чувствовал дискомфорта, разгуливая передо мной в полотенце. А вот я чувствовал. Хотя должно было быть все наоборот. Когда мы с Брендоном одевались, Райан даже не вышел. Брендон просто захлопнул дверь и вот, мы оказались на площадке. Я покачал головой. - Что? - Ничего. – я взял его рюкзак и два пакета. Я никак не понимал что может в Рае заинтересовать… Когда я вышел из офиса, единственное, что преследовало меня целый день это чувство тошноты. Неприятный осадок после событий ночи. Стоит задуматься каков человек, если от встречи с ним тебя тянет обнять «белого друга». Почему же одного меня? Почему Брендон испытывает другое? Непреодолимую тягу… Всё это можно сравнить с крэком, разновидностью кокаина. Райан – это крэк, на который однажды попался Брендон. Крэк очень дешевый, около 10-15 долларов, но несмотря на это он в десять раз опаснее кокаина. И вот когда эта зараза проникла к нему в кровь через легкие и достигла мозга за считанные секунды, вот тогда-то Бах!...он тут же попал в лапы мгновенной зависимости. Как и при употреблении крэка, при встрече с Райаном у него возникает состояние эйфории, но продолжается оно всего лишь минут 20…а затем… Затем наступает сильная депрессия. Брендон попался мгновенно, следующая доза была нужна ему уже немедленно. Через несколько минут. Я думал об этом и был удивлен насколько всё точно. Мой отчим курил крэк. Хоть он и стоил очень дешево, в день могло уйти по двести долларов. С тех пор как он сошел с ума, я больше его не видел. Райана стоило называть не Кукурузой, а Крэком. Неужели человек может тоже быть опасен в часто употребляемых смертельных дозах? *** Начавшаяся сессия губила Брендона изо дня в день. Он сам на себя не был похож и однажды сказал мне: «Если бы я смог увидеться с ним, я бы сдал эту чертову химию». Они не виделись уже около месяца и для Брендона это было как для наркомана отсутствие дозы. Он худел, бледнел, глаза опухали, а белки были изрешечены красными капиллярами, так что истинный цвет глаз было сложно узнать. Он уже несколько раз был на грани отчисления и мне оставалось лишь подбадривать его, уверяя, что он сможет. - Брендон, ты же сильный, ты сдашь, просто нужно собрать последние силы, - эта фраза становилась началом всех наших разговоров. Иногда я ненавидел его за слабость. Ненавидел за то, что он приходил на очередной экзамен и уставившись в билет не мог достать собственный мозг, упавший куда-то в желудок. Однажды я сказал ему: «Представь, что Рай умер. И тебе не нужно ходить к нему на могилу, потому что ты не знаешь, где его похоронили.» А он ответил мне: «Тогда придется мысленно возлагать цветы, а это еще тяжелее…» А мне становилось все тяжелее давать ему советы. Какой-то ком рос, становясь всё больше и больше, и скоро должен был взорваться. Я боялся. За него. Я боялся думать к чему это может привести. Через несколько дней он сказал мне, что сдал. Что отчисление позади и впереди лишь столько же месяцев нудной учебы до предстоящего лета. Райан позвонил ему и сказал прийти. Помыть холодильник. Впрочем ничего удивительного, так было всегда, он отдавал ему приказания – Брендон исполнял их и получал за это вознаграждение, «желанную дозу». Райан выиграл тренд на строительство ТЭЦ в размере ста тысяч долларов. В офисе многое изменилось. Он стал похож на склад бытовой техники, абсолютно новой и очень дорогой. Чайники, кофеварки, пылесосы, тостеры, микроволновые печи. Зачем? Райан обставил себя кучей приборов, которыми он и не знал как пользоваться. - Зачем ему два пылесоса и мышь, стоящая как новый жидкокристаллический монитор? Брендон развел руками. - Вроде мышь игровая. Ты же знаешь как он любит свои игрушки. Выигрыш тренда. Простое везение или результат слаженной работы? Брендон был уверен во втором, но я никак не мог поверить, что человек, оборудовавший офис, только и занимается там тем, что играет в компьютерные игры, но параллельно еще и бросает все силы, чтобы выиграть тренд. - Он мог украсть эти деньги. Это больше всего ему подходит. – я посмотрел на Брендона, но тот отрицательно качал головой. - Недавно я узнал, что он больше не живет с Келти. Он появляется там, лишь потому что помогает ей делать ремонт, на его деньги, на днях они привезли встроенный шкаф, а после я таскал цветочные горшки из их квартиры в нашу. мать так увлеклась этими цветами, что сказала: «я не отдам им ни одного горшка». А они даже и не собираются забирать цветы, - он улыбнулся и сложил ноги мне на колени, растянувшись на крыльце. - Так значит он теперь…один? Но ответ был однозначен. Рай один быть просто не мог. Как раз когда Брендон закрыл сессию, я проколол себе язык. Он жутко распух и я почти не выбирался из дома. Брендон приходил и приносил мне растворы перекиси или хлоргиксидина, постоянно напевая один и тот же мотив. - М-м-м, монго-бонго… - Што ты там мычишь поштоянно? – я жутко шепелявил, хоть и прокалывал у профессионала. - Да так…песня какая-то. Я даже не знаю, когда был у Рая, она зазвонила у него на телефоне. Она невероятно красивая и печальная. Монго-бонго… - и он снова повторил эти слова. И у них должна быть своя песня. С этими мыслями я залез в Интернет и нашел ее. Joe Strummer «Монго бонго», саундтрек фильма «Мистер и миссис Смит». Я слушал ее и думал об этих маленьких испанских барабанах, отбивающих на протяжении всей песни. Я мог бы также, я отстукивал по деревянному столу ритм, слыша глухие удары, думал о том, что Рай так же глух к человеку, который готов ради него на всё. Рай – это эти самые испанские барабаны. А Брендон – скрипка, врезающаяся в каждую их партию. - Эта песня? – я приложил телефон к колонке компьютера и чуть прибавил звук. - Спенс, откуда ты взял ее? Это она! - Просто нашел в Интернете. – я знал, что он будет рад. А ведь это бывало так редко… С того дня на звонке у него стояла именно Монго-бонго. *** Вскоре после того, как мы узнали о расставании Рая и Келти, догадки о другой связи подтвердились. Брендон зашел к нему в офис и его встретила роскошная брюнетка с красивой фигурой, встретила и тут же ушла в гостиную. Они сидели на кухне и Брендон осторожно спросил: «Она… теперь твоя новая девушка?» Ответ был положительный. Они сидели на кухне и Райан протянул ему горстку мелочи. Деньги за молоко, которое он просил купить по дороге. «Не стоит» - Брендон покачал головой. Они сидели на кухне среди кофеварок, микроволновых печей, соковыжималок и Райан вставал каждые пять минут, чтобы показать как они работают. - А вот смотри, сейчас я сделаю тебе сок, какой будешь? - Не надо, не нужно, Рай… - Ну уж нет, я сделаю. Он с мякотью. Смотри. Райан протянул ему стакан. В углу в синем спортивном рюкзаке лежал свернутый оранжевый костюм. Райан заметил куда смотрит Брендон и достал его, развернув испачканную ткань. - Его надо постирать. В химчистку? – Райан протянул огромный свиток. - Зачем? В стиральной машине. - А как? А он не испортится? А какой режим? Знаешь, у меня есть инструкция, где же она… Ненси! Инструкция на стиральную машину? Где? – он вышел из кухни. Им почти не удалось обменяться и парой слов с Ненси. Но все-таки Брендон сказал, что они не будут вместе долго. Ненси не такая. Не такая как Келти. Как он. Не будет терпеть. У нее независимый гордый нрав. Я не знал верить ли его словам, но какой бы она не была, эта Ненси, ничего хорошего не выйдет. Райан – последняя точка кипения. Для любого. Я снова переезжал. Деревья желтели, прожилки листьев становились красными, как сосуды в глазах Брендона, когда мы в очередной раз сидели на крыльце. В один из дней я посмотрел на него и заметил отчетливые синяки под глазами. - Ты вообще что-нибудь ешь? Он покачал головой. - Не стоит губить себя. Они снова пытаются выгнать тебя из дома? Брендон часто рассказывал как родители выставляли его из дома, находя тысячу причин. Я переезжал в отдельную квартиру, решил начать самостоятельную жизнь. В этот день я взял его за плечо и предложил переехать ко мне. - Главное, чтобы на еду хватало, а там думаю наладится со временем, - я улыбнулся и попытался поймать его взгляд. Он ничего не ответил. Но я был уверен, что будет так, как я сказал. Он был слишком слаб, чтобы думать. Нужно было принять решение за него и подтолкнуть его к переезду. Это поможет, я был уверен. Тем более, приближалось его день рождение, и я надеялся, что оно пройдет самым лучшим образом. Он будет жить со мной и Рай уже нес может позвонить ему и вытащить к себе под предлогом выдраить офис, попить пива в два часа ночи или что-то такое в его стиле. Закрывая глаза в ночь перед предстоящим днем переезда, я представил как мы будем стоять посреди пустой квартиры и ждать той самой новой жизни, которая возможно, нет, обязательно начнется. *** Но как это обычно бывает прошлое подчас слишком назойливо. Тем более если ты не хочешь расставаться с ним. Когда мы начали жить вместе, Брендон однажды сказал мне: «Знаешь…когда умирает близкий человек, ты сначала не можешь в это поверить, тайно надеешься что он придет к тебе хотя бы во сне и что-то скажет, потом…потом пытаешься свыкнуться с мыслью, что его больше не вернуть, но как только начинаешь утверждаться в этой вере, раздается звонок. Сначала ты не понимаешь кого им нужно, но вскоре ты уже рассказываешь как умер близкий тебе человек, как давно это было, и говоришь – да ничего…все нормально. Потом ты плачешь, долго плачешь в подушку, так что сводит скулы. Вскоре раздается еще один звонок. Тебе снова приходится вспоминать, что он умер, от чего и когда, и снова рассказывать его знакомым про похороны. Потом ты можешь посмотреть в окно и смахнуть слезу, подняв глаза к небу. После четвертого или пятого звонка ты уже механичен, машинально отвечаешь и опускаешь многие подробности. А потом ты просто кладешь трубку, чуть заслышав имя того, кого просят подойти к телефону. Ты кладешь трубку и понимаешь, что поступил возможно как трус, но когда звонки прекращаются тебе уже все равно. Так вот, я постоянно нахожусь на стадии этого второго-третьего звонка и не знаю наступит ли когда-нибудь последний.» Его проживание со мной можно было сравнить с его словами. Он постоянно вспоминал. Райан звонил ему, стоило прийти к родителям, те рассказывали ему о Райане, мы постоянно говорили о Райане.
Обновленная таня пан: а вот и прода, безрадостная, но с чувством
dewdrop: Обновленная таня пан пишет: а вот и прода, безрадостная, но с чувством да еще с каким! меня аж затрясло...Танюх, ну умеешь же ты за душу брать!
Обновленная таня пан: спасибо юльчик, старалась для тебя прежде всего))))ты мой постоянный читатель)))
Hanna: Я читаю рассказ с самого начала и всегда с нетерпением жду продолжения. Это увлекает и тянет за собой.Сейчас это превратилосьв нечто невообразимое,засталвяющее сжимать ладони в кулаки - чтобы было легче ждать Кроме того,я могу сказать,что у меня есть документ с избранными цитатами а еще этот фик заставил меня пересмотреть некоторые вещи.задуматься Я подсадила на фик подруг,они тоже в восторге и все мои восхищения сливаются в этакоеогромное и от сердца С.П.А.С.И.Б.О
Обновленная таня пан: Hanna ого))))я очень рада, что все что я пишу это не просто слова, а они еще и что-то дают людям, большое спасибо
Обновленная таня пан: На его теле постоянно появлялись незначительные пятна красноватого оттенка и он показывал мне их, говоря о венерии. Он слишком сильно в это верил. Однажды я предложил ему сдать анализы и проверить. Мы говорили об этом пару дней и вновь замяли эту тему, забыли ее в круговороте дел. Так думал я. Брендон постоянно твердил, что впереди «грустный день» - так он называл предстоящий день рождения. Я боялся, что он снова попытается уйти из жизни, но пока он был рядом, я верил, что смогу защитить, остановить и образумить. Однажды он пришел бледный как мел и почти не разговаривал. Я знал, что без расспросов он не скажет ни слова, только лишь очередные загадки и странные фразы. Иногда я не мог понять что он ко мне чувствует. Он доверял, это точно, но что еще? Какое место я занимал в его жизни? Иногда мне казалось, что он очень жесток. Что он может быть очень жестоким ко мне. Что я его совсем не знаю и он лжет мне. Иногда я думал, что он двулик и вторую личину я совсем не знаю. Брендон сказал мне, что нужно это прекратить. Нужно уйти, потому что впереди «грустный день». Он что-то уже давно решил внутри, но я как дурак до последнего надеялся что что-то могу изменить и все будет по-старому. Он хотел уехать, обратно к родителям. Сначала твердил лишь одно «так надо». Но потом, силясь не заплакать, он сказал самое страшное. Несмотря на фатальность этих слов, я поначалу не принял их всерьез. - Спенс, я ходил в Красный Крест. Сдал анализы и вот вчера мне позвонила доктор и сказала прийти. Я пришел…хотя совсем не хотел этого. – Брендон опустил глаза, глядя на поникшую гортензию на окне. Он начал рассказывать о докторе, которая наговорила ему кучу гадостей, о всем позоре, который он испытал, о листе с анализами, которые она выдала и которые он в полуобмороке просмотрев тут же порвал на части и выбросил в первый встретившийся на пути мусорный бак. Он пытался не плакать, но я понимал как это трудно сейчас, остаться сильным. - Зачем ты их уничтожил? Зачем? Ты даже не помнишь что там, может быть все не так плохо и ты не болен? - Спенс, понимаешь, я не знал, не знал что мне делать, куда идти, все эти ее слова, я ненавижу Красный крест… Одно я знаю точно: в списке была гонорея. И я ей болен. Однажды Райан и Келти как обычно ссорились так что никто из соседей не мог заснуть и невольно пришлось слушать этот скандал. Но Брендон слушал их всегда с интересом. Но тогда он уже жил у меня и был избавлен, а может быть и лишен, выслушивания этих распрей. Утром, когда он зашел к родителям, мать, наливая ему любимый суп, усмехнувшись сказала: «Райан заразный, я больше не буду стирать его вещи в машине. Вчера они с Келти снова ссорились и она на весь дом закричала, что он принес триппер. Нет я однозначно не буду больше стирать его вещи». Триппер. Брендон не знал что это такое. И лишь уходя он спросил у матери, что значит триппер. «Бренни, ты чего? Это же гонорея!» Гонорея. Гонорея! Гонорея? С этого момента его не оставляла в покое эта новость. Автоматически. Если Рай болен, то больна Келти и он тоже. Тоже болен. Я умолял его сдать анализы, но он боялся. Я называл его трусом, но он отказывался идти в чертов Красный Крест. И вот он все же сдал кровь. Сдал кровь и даже не понял болен или нет. Его путаные объяснения ничего мне не дали. Возможно он и сам ничего не понял, лишь только еще больше усугубил и без того безрадостное положение дел. Внезапно вспомнились страшные факты когда проваливается нос при сифилисе, а тело покрывается язвами. Видимо не я один это представил. Брендон представлял это каждый день, с какой-то истеричной тщательностью разглядывая сове тело после душа. - Брендон, новая жизнь, слышишь меня? Она началась. Забудь это. Живи будущим. Надеждой на светлое будущее. Останься, прошу тебя. Так будет лучше. Я думал его еще можно остановить. Я думал об этом весь следующий день. Чем ближе был вечер, тем быстрее таяла надежда. Я задержался в институте. Я проехал на автобусе два круга. Не зная, что в этот момент, он также ходит вокруг дома, рассматривая витрины, прохожих и строящиеся высотные дома. Мы были слишком родными друг другу, чтобы встретиться в этот момент, и также мы были слишком близки, чтобы действовать по-разному в это время. Когда я поднимался по лестнице, все-таки решившись войти в дом, я уже знал – он опередил меня. Его уже нет. Еще на третьем этаже я услышал как зазвонил и умолк телефон. Никто не подошел. Не снял трубку. А на столе – лежала записка. Я бросился к ней, но тут же отвернулся. Слишком сильно билось внутри сердце, испугавшись предстоящих бумажных слов, оставленных на липком старом столе. Я посмотрел в раковину, где еще утром была гора недомытой мною из-за спешки посуды. Там уже было пусто. Он всё убрал и потом…потом он писал на этих блокнотных листах, пив кофе – в банке Максвелла почти не осталось. Брендон очень любил кофе. Хоть и старая привычка, оставшаяся от времен увлечения его родителей мормонством, все же иногда останавливала его. Я сел на пол, подобрав под себя ноги. «Не знаю с чего начать, мыслей в голове много, но написать первую строку всегда тяжело. Может это и глупо, но я до последнего оттягивал момент возвращения, бродил между торговых рядов, оглядывался на людей, проходящих мимо. Теперь вот пью кофе, последний раз пью. Мне так не хочется уходить, хочется лечь и уснуть. Но я должен уйти. Когда гортензия на окне начала вянуть, я подумал – что-то должно произойти. Произошло. Спасибо тебе за все, ты единственный во всем мире помог мне во всей мере, ты дал мне то, чего никто никогда мне не давал, и я даже не знаю как тебя отблагодарить. Еще совсем недавно я сидел за этим столом и учил химию. Еще совсем недавно я не понимал как же я был счастлив здесь. Прости, если было что не так. Прости! Я старался. Пытался. Не волнуйся за меня. Райан уже ничего не значит для меня. Правда! Это прошлое. Это стало прошлым благодаря тебе. Помни, я всегда о тебе помню, если тебе что-нибудь понадобится, только скажи мне. Уходить не хочу, но не могу иначе…Прощай.» Тогда я так сильно поверил в это. И мне стало так больно. Больно от всех этих идущих прямо из сердца слов. Я смотрел на закапанные соленой влагой, теперь уже моей, исписанные листы и понимал что часть его уже ушла и никогда, никогда не вернется. Тогда я тихо сказал этим словам, имеющим синеватый оттенок на белой бумаге, что я люблю его. Я любил Брендона так, как только может любить лучший друг. За все годы нашей дружбы, я лишь тогда понял это в полной мере. Мы просто повзрослели. До этого мы были двумя незрелыми мальчишками, курящими тайком от родителей, списывающими друг у друга в школе… На удивление я никогда не задумывался о том, как отношусь к Брендону. Но именно в то время, когда у него начали случаться серьезные проблемы, я начал понимать, что ценю его и не хочу потерять. Что люблю его и хочу помочь. Все же я еще надеялся его вернуть. Я был уверен, что все будет хорошо, что впереди идет нечто светлое и большое и оно обязательно задержится в нашей стороне. Я вспомнил как вставал по утрам, делал нам крепкий кофе и ждал пока он чуть остынет. К этому времени Брендон уже просыпался и сонно опускался на табурет, обжигаясь все еще горячим кофе, поеживаясь от холода – постоянные сквозняки не давали остаться теплому воздуху ни в одной из комнат. Я вспомнил как мы засыпали на раскладном диване, и он придвигался ко мне, кутаясь в одеяло от холода, и я иногда просыпался ночью, глядя как он ровно дышит, касаясь головой моего плеча. Я вспоминал это слишком часто и расстаться с этими воспоминаниями не было ни сил ни желания. *** Я постоянно держал в голове его слова о «грустном дне», день рождении, в которое он хотел остаться один и все обдумать. Я боялся, что он обдумает все слишком быстро, и примет неверное решение. Накануне я купил ему подарок – большую книгу по фотографии, я заметил ее среди пособий по фото уже давно, и из-за цены, не мог купить ее, откладывая деньги. В тот день я долго стоял у книжной полке, держа в руках книгу. Я думал – стоит ли? Но уже через пару минут я сказал себе: «Спенсер, не будь скупердяем.» Он очень любил фотографировать и всегда мечтал делать это профессионально. Может быть, это могло бы отвлечь его от постоянных мыслей о Райане. Но увы это была самая слабая попытка. Когда я зашел к нему вечером, он обнял меня и тут же вручил свой рюкзак. - Зачем это? - Тихо. Сейчас я скажу матери, что иду отмечать к тебе. А ты кивай. Сейчас! А, кстати, смотри, - уже уходя, он что-то вспомнил и вернулся. Я все еще ничего не мог понять, но что-то подсказывало мне, что здесь снова замешан Райан. Брендон вытащил из-под рубашки золотую цепочку и притянул меня к вороту. - Ого. Какая широкая. Родители не поскупились. - Все. Теперь жди. Я скоро. Хотя нет, лучше зайди! Сок будешь? – Брендон буквально светился изнутри.
dewdrop: Обновленная таня пан пишет: спасибо юльчик, старалась для тебя прежде всего))))ты мой постоянный читатель))) да, ты же знаешь насколько я обожаю твои рассказы Ну а прода...просвто шквал эмоций. Вот читаю просто на одном дыхании...
Обновленная таня пан: Мне вспомнилось одно мое поверье. Всегда когда появляется такое нездоровое счастье, его полосу, светящуюся бледным светом, почти в один момент накрывает черная. Я искренне не хотел чтобы оно снова подтвердилось, но даже воздух вокруг нас словно чуть потемнел. - Дай лучше стакан воды… - я кивнул его родителям и Ленни сидящим на диване у накрытого стола, и подумал: он больше не страдает этой манией что он покрывается пятнами и скоро они начнут превращаться в гниющие раны. Но стоит ему избавиться от одного, появляется что-то другое. - Мам, я иду к Спенсу, отмечать. На вот, возьми, - он не глядя на меня протянул стакан воды. - Бренни, а как же братья? Они сейчас приедут, обещали, что уже скоро. – миссис Эни подошла к нему, поправив ворот рубашки. - Мам, ну вы же здесь. – Брендон наклонился зашнуровывая кеды. Казалось он не слышит ее, да, это чертов Райан Росс, снова он! Он занял в тот момент всю его голову, не оставив места для чего-либо другого. Как мне хотелось сказать ему, как хотелось предостеречь, но я внезапно понял, что если он не слышит мать, он не услышит и меня. Кто сказал, что он услышит меня? Есть ли смысл что-то вообще говорить? И я промолчал. Я молчал, когда мы спустились по лестнице. Я молчал, когда он рассказывал мне что ему позвонил сам арт-директор «Акулы» и пригласил провести на вечер в честь его день рождения, что у дома его ждет машина, а в клубе – отдельный столик и Райан. Я лишь сказал: удачи. Он уехал. Уже давно любовь стала одной из тысяч зависимостей, которыми страдает человек, но Брендон попался на этот крючок основательно. Искусственные стимуляторы это одно, а естественный…его не заменить ничем. Я думал тогда, что он любит, но он был одержим. Он то желал Раю счастья и говорил, что понимает Келти, то ненавидел его и проклинал день, когда познакомился с ним, винил его во всех своих неудачах, желал чтобы Келти исчезла из его жизни. Потом, когда появилась Ненси, Брендон предрек их скорое расставание. Так и случилось. В день его рождения Ненси уже не жила с Раем. Она слишком часто курила траву и Рай прогнал ее из дома. И Брендон знал, что Ненси не их таких, которые после такого возвращаются обратно. Как я и предполагал, ничего хорошего из вечера с Раем не вышло. У Брендона были друзья, был я, но он предпочел провести свое день рождение в компании человека, который периодически вытирал об него ноги. Который даже в его день рождение умудрился облить его помоями. С утра он позвонил и предложил зайти к нему в офис, помыть холодильник. Брендон потерял дар речи от этой наглой выходки. Когда Рай узнал, что человеку, с которым он общается три года, исполняется восемнадцать лет, то снова невозмутимо предложил прийти к нему в офис, купить выпивки и напиться в изоленту. «Напиться в изоленту» - была одна из его любимых фраз. Уже когда Брендон отказался, он придумал весь этот маскарад с арт-директором и столиком в «Акуле». Когда Брендона привезли к клубу, Рай просто забрал его к себе в офис. Никакого вечера. Никакого заказа в клубе не было сделано. Это было лишь прикрытием. Брендон всегда заблуждался и каждый раз наделся что в Райане есть то прекрасное, чего так хочет он. Райан мог вот так запросто позвонить и позвать его пить пиво в два часа ночи и раньше в силу возраста его что-то останавливало, боязнь перед родителями или же желание показать свою независимость. Но чем дальше всё заходило, тем чаще Брендон стал соглашаться на эти ночные вылазки из дома, к человеку, которому становилось скучно и он звал Брендона, уже будучи уверенным в том, что тот прибежит по первому зову. Брендон прикрывался мною, уходил от родителей по ночам, врал матери и лишь иногда говорил мне как ему стыдно обманывать родную мать. Райан часто спрашивал его с кем он спит помимо него. Брендон честно отвечал, что он – единственный, кто ему нужен как физически, так и духовно, но Рай не верил. «Сколько их? Четыре? Пять?» - этот вопрос Брендон иногда так ненавидел, что готов был со злости сказать, что их десяток. В тот вечер в офисе он так и сделал. «Думаешь, у меня один ты такой? Да у меня их больше десятка!» - Брендон знал, что это очень обидит Райана и этим мстил за весь этот цирк у клуба. Но Райан не хотел проигрывать. Для него это имело принципиальную важность. Он начал звонить Ненси, сказал что поедет к ней, хотя та совсем не хотела его видеть. Он уехал, оставив Брендона одного в грязном офисе, где повсюду были разбросаны его вещи и бумаги, среди нагромождений бытовой, музыкальной, оргтехники. Было слишком поздно, чтобы уходить, но даже если бы все произошло днем, Брендон не ушел бы. Он все еще на что-то надеялся. Раньше он боялся Райана, и это был разный страх: сначала страх как уважение, познание неизвестного, потом постоянное чувство страха после тех ударов на Пакито, а теперь… Теперь этот страх забыт, просто забыт в силу тех событий что происходят в его жизни, тех мыслей что роятся в его голове. Слишком сильная боль заглушила все, что было вначале. Все то хорошее и плохое, что было… Райан приехал под утро. Женский голос в прихожей снова заставил Брендона почувствовать укол боли. Он подобрал нечто отвратительно дешевое по дороге. Черт, даже имя говорило само за себя: Лилу. Вспомнилась ночная реклама – что-то вроде: тебе скучно? Лилу утешит тебя. Она якобы шла с другого конца города и ей негде было перекантоваться очередную ночь и всемирная касса взаимопомощи населения Райан Росс предложил ей переночевать у него в офисе. В офисе. Наверняка она подумала, что Рай – богатый толстосум или предприниматель. Конечно, откуда ей знать кто он на самом деле, она в жизни ничего лучше не видела. - Лилу, ты присаживайся, будешь кофе? Брен, сделай Лилу кофе. - Я так стесняюсь, нет, спасибо, я постою. – и она замерла истуканом у входа в гостиную. Ну давай же Лилу, кончай ломаться, на таких диванах ты сидеть не сидела, тебе знакомо другое положение. - А где ванная? – Лилу все также стояла на одном месте. Брендон указал на конец коридора. Черт бы побрал эту безмозглую курицу. Все оставшееся время до утра он сидел в той самой комнате, которую «арендовал» у Рая в прошлом месяце. Когда стрелки часов подползли к семи утра, Брендон быстро собрал свои вещи и вышел из комнаты. Пару минут постоял в коридоре, прислушиваясь к звукам в гостиной. Он оставил там зарядное устройство от телефона, но когда вошел – не поверил своим глазам. Райан лежал на диване, прикрывшись одеялом и обнимал Лилу, спящую у него на плече. Он не спал. Он прикрыл глаза и наблюдал. Наблюдал как Брендон берет зарядник и смотрит на него, сжав кулаки. Он никогда не позволял Брендону лежать на его плече. И они оба помнили это всегда. Развернувшись, Брендон вышел из гостиной, взяв куртку и кеды, хлопнул входной дверью. На столе рядом с ноутбуком лежала его сим-карта. Когда он рассказывал мне все это, еле сдерживая слезы обиды, я не мог понять сколько еще желчи в Райане. Брендон говорил, что он испортил ему день рождение, опустил и растоптал его, больше чем когда-либо. Он проклинал его и ненавидел. Я все больше уверялся в том, что он однажды зацепился за красивое слово «любовь» и придумал себе это чувство. Он думал, что эта всего лишь очередная выдумка, но и сам не понял как оказался в ловушке собственной фантазии. *** Когда Брендону исполнилось восемнадцать, когда он говорил мне о Райане, сидя на табурете в моей кухне, когда показывал очередное пятно на теле, тогда в моей голове и созрела внезапная мысль. Вскоре она стала опрометчивым решением, которое приблизило то самое предчувствие нехорошего, предчувствие расставания. У меня было много друзей-панков, которые в силу своего эпатажного образа жизни творили неслыханные для простых людей вещи. Они могли сделать все, что угодно и им было плевать что – главное – дело. Тогда то я и предложил Брендону отомстить. Он начал говорить о мести еще с первых лет знакомства с Райаном, но тогда он боялся. Я понял – пришел тот момент, когда я скажу ему – Брендон, у меня есть план, и он ответит на это: я согласен. И я сказал. Я предложил ему разбить машину Рая – одну из самых дорогих вещей в его жизни, заснять это на видео и отправить на его мыло. Мы курили и обдумывали план действий. Я позвонил Саймону и попросил собрать панков, вкратце объяснив суть дела. Мы решили сделать все вечером следующего дня, чтобы поскорей насладиться в полной мере придуманной местью. Нам обоим хотелось лишь одного: заставить Райана испытать хоть небольшую часть той боли, что испытал на протяжении знакомства с ним Брендон. Как это обычно бывает перед тем как ты делаешь что-то предосудительное ты не думаешь. Да, ты продумываешь план действий, но нет, ты не заглядываешь вперед. Именно это я и должен был сделать. За это я расплатился слишком большой ценой. - Саймон, Дин, Рич, - я указал на каждого из них, - а это Брендон. Они пожали друг другу руки и я начал говорить о плане. - Вы можете делать с этой машиной все, что угодно. Главное – чтобы это было видно на камере. Ок? - Может мы ее обоссым? – со смехом проговорил Саймон, сплевывая на капот рядом стоящего черного Фольксвагена-жука. - На таких ездил Гитлер, - сказал Дин, сплюнув на машину вслед за Саймоном. - Можете делать все, что угодно, я хочу, чтобы он на всю жизнь запомнил какой он подонок, - сказал Брендон, предлагая уже пойти и сделать это. Наверняка он не верил, что все это может произойти, но когда мы подошли к офису Рая, у окон которого стоял забрызганный бьюик, и я достал мотороллу рэйзер, настраивая качество видео, Брендон посмотрел на окна и отошел в тень соседнего дома. Он не верил, что рай дома, что машина стоит у дома и что сейчас все произойдет само собой. Он не верил, потому что толком не успел подумать – а нужно ли все это? Мы все были в черном, в капюшонах и камелотах, которые иногда порядком оттягивали ноги. Брендон не отрывая взгляда от окон тихо сказал мне: «Дай угадаю что он сейчас делает. Одно из двух – либо играет в свои игрушки, пробуя свою новую супер игровую мышь, либо ворует те же самые игрушки через торент, засоряя ноутбук вирусами.» Но ничего из того, что сказал Брендон, не оказалось сказанным в точку.
Обновленная таня пан: я пишу уже можно сказать финальную сцену, осталось совсем немного, дорогие мои))))
SugarGirl: мне очень нравится,ты молодец!!не хочу чтоб фик заканчивался((
Extraordinary Girl: Обновленная таня пан ну ты закрутила))) очень здорово, что по-моему догадаться о том, что будет в конце, крайне сложно)) очень хочется продолжения
Hanna: я не могу,это очень-очень увлекает,с нетерпением жду продолжения! ты умница и отлиично пишешь!спасибо большое)
dewdrop: Обновленная таня пан пишет: «Напиться в изоленту» Господи, где ж ты эту фразочку достала?))) Обновленная таня пан пишет: Но ничего из того, что сказал Брендон, не оказалось сказанным в точку. ой-ой, чую что-то нехорошее случится... Обновленная таня пан пишет: я пишу уже можно сказать финальную сцену, осталось совсем немного, дорогие мои)))) вот с одной стороны хорошо, что все выяснится...а с другой, я когда начинаю читать очередную проду не замечаю ничего вокруг, как в воронку какую-то попадаю) танюш, ты гений своего дела)
Обновленная таня пан: Я нажал на съемку. Саймон повернулся и расстегнул ширинку. Струя мочи потекла по правой дверце бьюика. Дин отошел чуть дальше и разбежался. Через пару секунд он был уже на крыше машины. Сигнализация не сработала вовремя и он успел два раза ударить камелотами по крыше оставив значительные вмятины. Уже когда воздух прорезал кричащий о помощи звук сирены, я судорожно нажал кнопку сохранения и уже не заснял как Саймон сделал еще два удара по крыше, пробивая тяжелыми подошвами поверхность бьюика. Во дворе как нам тогда показалось не было никого. Но как только сигнализация взревела на весь квартал и мы бросились бежать в проулки и переходы, разбегаясь в противоположные стороны, я оглянулся и увидел Рая и еще две мужские фигуры. Райан был не один в офисе. Они всматривались в темные дворы, где мы бежали что было сил, петляя среди деревянных строений. Жесткие камелоты казались неимоверно тяжелыми в момент бега, впереди я видел лишь черную спину Саймона, то поднимающуюся вверх из-за повстречавшегося на пути бугра, то опускающуюся к земле при лае собак, взбудораженных воем сигналки. Брендона не было видно, он побежал в другую сторону сразу же как только услышал первый удар по машине. Когда мы выбрались из лабиринтов окраины на проезжую часть я наклонился, упершись руками в колени – такая пробежка почище любой физкультуры с моим то немалым весом. - Где он? – спросил Саймон, подразумевая Брендона. Я пожал плечами и набрал его. Как только пошли гудки, я услышал крик откуда-то со стороны огромного полуразвалившегося дома справа от нас. Брендон шел, махнув нам рукой – все в порядке. - Зачем ты рванул в ту сторону? Надо было ждать до конца. – я тут же налетел на него с упреками. Он ответил – так вышло. Я покачал головой и мы побрели вдоль дороги, то и дело оглядываясь в страхе погони. Дойдя на ближайшего магазина, Брендон купил панкам пива и пожал руки. Парадоксом оказалось то, что все они жили в близлежащих домах от офиса Райана. - Как же вы появитесь теперь там? – с усмешкой спросил Брендон. - Не так часто мы бываем дома, - сказал Саймон, по привычке зафиксировав поникший ирокез, который он ставил на кетчуп или гуашь, - тем более…кто знает что это мы кроме нас самих? Когда мы разошлись, чтобы успеть на вечерний автобус, идущий в самый конец района, я снял капюшон и почувствовал облегчение. Как все просто и легко оказалось. В наушниках играл реггей шестидесятых и это был последний автобус, везущий меня домой. Брендон пошел пешком, он не так далеко жил от офиса в отличие от меня. Он наверное тоже не верил во все это… Я думал о том, что делает Райан. Ведь когда он выбежал вниз, он был в одних шортах и сланцах. Он взбешен. Этого мы и хотели. Наверное и Райан пытался не верить. В происходящее. С этими мыслями я начал засыпать. Под ухом завибрировала моторолла. Брендон. - Что у тебя с телефоном? Вместо гудков говорят что линия неисправна. Спенсер, мне звонил Рай. Рассказал про машину. Он сказал, что ищет тех, кто это сделал. Я лишь выдавливал из себя удивленные возгласы и пытался изобразить сочувствие. - Подожди, Брендон, он знает КТО это? Он ищет нас??? И что теперь делать? – тогда я не на шутку перепугался, и подняв трубку городского телефона услышал лишь громкое шипение. - Успокойся, ничего он не знает, это бред, слышишь меня? Рай сказал, что какой-то парень видел что вытворяли с его машиной, но Спенс, сам подумай, откуда он вас знает? Ведь меня все время не было видно. - А с телефоном и вправду не все в порядке… - Да успокойся ты! Обычная ошибка на станции, завтра наладят. Это был последний наш нормальный разговор. Более или менее нормальный. Была уже полночь, но я не мог заснуть. Брендон говорил о том, что Райан в тот момент был дома не один, с Сэмом. Сэм – один из его друзей или знакомых, но так или иначе Рай его уважал и никогда бы не смог вытереть об него ноги так, как это проделывал с Брендоном. Брендон, беря пример с Рая, тоже уважал Сэма, хотя можно ли уважать человека, зная его от силы пару дней. Это Сэм тут же собрал свою «бригаду отморозков» как говорил Райан, вспоминая о Сэме, и они начали искать виновников. Нас. Сэма можно было бояться. И у меня в груди внезапно похолодело в тот вечер. Я встал, оделся, собрал разложенный диван и включил свет. Именно тогда, оценив все свои действия я понял – они придут. И я ждал. Чувство того, что они уже поняли кто это сделал и вскоре посмотрят нам в глаза, было более чем правдоподобным. Уже за полночь, когда я разговаривал с Саймоном по телефону, рассказывая о том, что нас ищут и им сейчас лучше исчезнуть, раздался звонок в дверь. Я вздрогнул и прирос к дивану. Это были они. Я был более чем уверен в этом. Нажав отбой на сотовом, я услышал тихие стоны. Черт, это был Брендон. Он плакал, умоляя Рая не трогать меня, он плакал, сползая по моей двери, тихо звал меня. Звонили один раз. Второй. Третий. Я погасил свет и выглянул в окно. У дома стояло пять не парковавшихся раньше здесь машин. Был даже микроавтобус, у которого стояло четверо коренастых парней, время от времени поглядывающих на окна. Вот она, «бригада Сэма». И точно не вся. Я слышал голоса за дверью и был уверен, что помимо Сэма, Рая, и Брендона, там еще человек пять. Я ошибся. Их было больше. Когда в дверь начали стучать, я попытался совладать со страхом, и заменить его гневом. Я открыл первую дверь и ровным уверенным голосом произнес: Райан, я знаю, что ты там. Я видел машины, видел людей. Ты ничего не докажешь. Убирайся, слышишь?!!! Если сделаешь что-то с Брендоном, я прикончу тебя! А если сейчас не уберешься – я вызову полицию! Я уже набираю номер, так что поспеши, слышишь? Ты ничего не докажешь!! Жалкое подобие моей уверенности. Голос сорвался на крик, на какой-то жалкий фальцет сквозь тонкую деревянную дверь. Я слышал как Брендон просил открыть дверь, еле выдавливая из себя отдельные слова. - Слушай, парень, ты сам уже все доказал. Значит это ты. Остерегайся теперь ходить по улицам. – это были слова Райана, быстро удаляющегося вниз по лестнице. Вместе с ним уходили и остальные. Уводя Брендона. …Они увели его, увели. Я понял все только тогда, когда остался совсем один. И это было непривычное ощущение. Я понял и испугался. Что они с ним сделают? Я подумал – они могут искупать его в реке и это меньшее, что может произойти. Или уже происходит. Я начал набирать Брендона, но звонок постоянно срывался, кто-то сбрасывал, сбрасывал и сбрасывал эту чертову трубку. Странно, но когда они пришли, у меня совсем не дрожали пальцы. Когда я судорожно набирал в очередной раз Брендона меня начало так трясти, что трубка ходила в руках ходуном и я никак не мог прижать телефон к уху хотя бы на пару секунд. Пусть. Пусть приходят. Пусть делают что хотят, только бы видеть его, знать, что с ним все в порядке. И когда мне позвонил Райан, я взял трубку тут же. В ухе раздался тихий какой-то ватный и онемелый голос Брендона. - Со мной все в порядке. Я… я уже почти дома. Почти дома… - Они не узнают, слышишь, не узнают, Брендон! – я начал говорить о машине, где-то в глубине мозга осознавая, что они все это слышат, быть может, записывают на диктофон, но тогда мне было плевать. Плевать на машину и на собственную жизнь. - Что с тобой? Твой голос…Брендон, пусть они приедут, пусть, прошу тебя, я жду! Жду! Когда Брендон сказал, что они скоро будут, я опустился на колени, пытаясь унять дрожь. И вправду это было нелегко. Я ждал, я прислушивался к звукам на площадке, ждал хлопка двери внизу и шарканья ног по ступеням. Наверное в первый раз они подумали, что я – отмороженный придурок и только лишь во второй раз решил сдаться. Когда они позвонили, я зашел на кухню и взял маленький кухонный нож. Засунул его под майку, нет, не то, потом в карман Джинс, тоже не то…и тогда я понял – этот маленький зазубренный нож, с загнутым на кончике лезвием, - что он сделает, чем он поможет? И я опустил его в раковину, где вместе с ним лежала еще куча столовых приборов и посуды. Затем я открыл дверь. Первое что я увидел – это Райан. Он быстро посмотрел на меня и шагнул вперед, резко отодвинув меня в стену, прошел внутрь, заглядывая во все комнаты, которые имели двери. За ним стоял Брендон. Его бледное, усталое лицо, красные глаза, посмотревшие на меня… он был в домашних голубых тапочках, которые подарил ему на семнадцатилетие я, в куртке, накинутой на голое тело и в домашних шортах. Он побрел вперед по коридору в гостиную и обессилено опустился на диван. Я все еще стоял у стены, и внезапно почувствовал ледяное спокойствие. Дрожь прошла, тряска рук закончилась. Он бы здесь, у меня дома, целый и невредимый и было уже неважно что будет дальше, зачем и почему. Следом зашел Сэм. Я впервые тогда увидел этого человека. Ничего хорошего в нем не было. Невысокий, коренастый, смуглый мужчина лет тридцати пяти, в нем было что-то азиатское, и когда я попытался подойти входной двери он остановил меня и сказал: Пусть она будет открытой. Я краем глаза заметил еще несколько человек на площадке и когда Райан обследовал квартиру и никого не обнаружил, Сэм приоткрыл дверь и сказал кому-то: Все в порядке, спасибо, идите вниз. Я вздохнул свободнее. Когда мы вчетвером оказались в гостиной, Райан опустился на другой конец дивана, где сидел Брендон и сказал мне: Сядь. - Постою. – я скрестил руки, глядя на Сэма, замершего в дверном проеме. вот это кстати все было со мной на самом деле, только я была вместо Спенсера, на его месте)))когда вспоминаю это жутко становится.........
dewdrop: Обновленная таня пан пишет: вот это кстати все было со мной на самом деле, только я была вместо Спенсера, на его месте)))когда вспоминаю это жутко становится......... Вот это новости...Таааань, да у тебя просто талант находить неприятности...хотя если бы я оказалась в такой ситуации, единственной моей реакцией наверное был бы нервный смех...очень нервный и сильный
SugarGirl: я просто в восторге от того как ты пишешь!!аплодирую стоя!у тебя талант
Обновленная таня пан: SugarGirl спасибо пребооольшое)))))))рада, что вам нравится)) dewdrop ну у кого как...у меня просто было какое-то хладнокровное спокойствие и ненависть...без гнева и тряски...неприятности мне принес тот человек, который оказался на месте брендона...
SugarGirl: жду продолжения с нетерпением))))
dewdrop: Обновленная таня пан да...обалденная ситуация) надеюсь от меня проблем никаких)))
Extraordinary Girl: ох даже и не знаю, что написать. очень хочется дальше прочитать)))
Обновленная таня пан: Брендон сидел на диване, смотря куда-то перед собой, прямо в пол, я видел как в его глазах застыл какой-то шок и слезы. Черт, да он был в одних шортах, тапках и куртке. Они вытащили его прямо из квартиры. Я знал, что его родителей тогда дома не было, мать работала в ночную смену, а отец где-то шлялся. Не знаю, к счастью или к несчастью их не оказалось дома… - Ты понимаешь, что ты сделал? И где твои друзья? – Сэм потребовал объяснений. - Я ничего не скажу. - Ты уже сказал. - Не помню. - Тебя и твоих друзей видел парень из дома Райана. Он описал тебя. Твоих друзей, мочившихся на машину. Они не понимают еще что натворили. Видео в телефоне ведь так? – Сэм смотрел мне прямо в глаза, но я как будто забыл об осторожности и расслабился, с насмешкой глядя на них обоих. - Нет никакого видео. – я сжал в руке телефон – единственную возможность вызвать полицию. - Дай телефон. - Спенсер, дай телефон… - сказал Брендон протянув руку. Я разжал кулак и протянул ему телефон. - Зачем ты врал? – Сэм нажал на воспроизведение, доступ к которому ему показал Брендон. В мыслях я спросил его «зачем?...» зачем он все это делает? Когда Райан и Сэм приехали к Брендону, Райан сказал лишь одно: «Брен, я знаю, что ты не причем. Это все твой отмороженный друг.» Но оказалось все не так. Брендон рассказал им все. Он закрывал лицо руками и говорил, что он не мог, не мог так больше, что они очень сильно на него давили и он сломался. Они забрали у него телефон и посмотрели фото, которые были сделаны перед тем как разбить крышу машины. Телефон был все время у Райана, всю эту тяжелую ночь, до утра. Когда они смотрели видео, я был зол на Брендона. Очень зол. «Да ты тряпка, Брендон Ури. Какого хрена ты все растрепал?» - я хотел ему это сказать, но эти двое мне мешали. - Если ты не скажешь где твои друзья, мы сами найдем их. И тогда будет гораздо хуже. Страшно представить что с ними будет да? – Райан смотрел на меня, протягивая телефон. Я забрал телефон и отрицательно покачал головой. - Зачем вам они? Они ничего не знали. Не знали кто вы. Это я их подговорил. Я заплачу за ремонт машины. - Дело не в этом. Не в этом Спенсер. Они кое-что сделали перед тем как разбить крышу. И это очень большая ошибка. Теперь Райан не сможет ни ездить на бьюике, ни даже продать эту машину. - Короче, ты понимаешь, что должен мне новый бьюик? А этот…этот, Спенсер, вы у меня купили. – Райан все время пристально смотрел на меня и от этого казалось, что я медленно таю и растворяюсь в этом воздухе, смешанном с сигаретным дымом. - Я не буду ничего покупать, слышите? Вы совсем охренели? Я отказываюсь покупать эту долбанную развалюху. - Что ты сказал? Ты можешь получить за это по лицу, Спенсер. Это ты охренел. – Сэм завелся. Он начал заваливать вопросами, утверждениями и иногда мне казалось, что он ударит меня, но почему-то страх давно исчез. - Слушай, мне все равно. Делайте со мной что хотите. Я не скажу вам о панках ничего. Мне все равно, слышите? И знаешь, Райан, - я посмотрел на Брендона, не говорившего ни слова после попытки перебить Райана, - знаешь, ты сам виноват. Во всем. - Кто тебе дал право так говорить? Кто… - Я сам. Я сам! – я перебивал его, потому что плевать хотел на его слова и угрозы. - Ты сам лезешь на рожон. С чего ты вообще все это решил? – спросил Райан. - Да потому что он любит тебя, черт бы тебя побрал!- при моих словах Райан тут же встал с дивана. - Не надо! Зачем ты это говоришь? Зачем, Спенсер? Ну за-а-чем… - Брендон закрыл лицо руками и сполз с дивана. - Ну это уже ваши отношения, я думаю вы сами разберетесь, - Сэм тут же начал отходить в коридор. - Зачем ты говоришь это при Сэме? Ты растаптываешь меня! – Брендон начал бродить по квартире, начиная это нытье заново, потом опустился на кровать и закрыл лицо руками. Как же мне хотелось сказать, что он растоптал себя сам уже давно, а Сэм не стоит того, чтобы его уважать. Черт, Брендон, почему ты почитаешь этих людей? Поэтому то я и начал разговор о любви. Но Брендон как будто превратился в совсем другого человека… «Что ж, если так, то я расскажу все». И словно он услышал мои мысли в тот момент. Он уже заходил на кухню и теперь пошел туда снова, оставив Сэма и Райана со мной. Они снова кричали, спорили со мной, но внезапно Сэм повернул голову в сторону кухни и ругнувшись бросился туда. Следом за ним кинулся Райан. Послышался грохот и стон. Все произошло слишком быстро и когда до меня дошло, что Брендон пытался покончить с собой, я внезапно подумал о том, что это конец… Когда я как в тумане подошел к входу на кухню, я увидел как он сидит на полу, а в руках Райана – мой нож, лежащий еще пару секунд назад в раковине. Брендон давно решил это сделать. Сэм вырвал из его рук нож когда расстояние между лезвием и животом было почти нулевым. Я отодвинул Рая и наклонился над ним с криком: «Ты совсем рехнулся?» Я готов был ради него на все, а он взял и решил уйти, оставить меня. Чертов, сукин сын решил меня бросить в этом хреновом мире. Да как же ты мог Брендон… Гнев готов был вырваться наружу со словами: «Райан, а ты знаешь, что он болен? Что он сдал анализы в Красном кресте?» И я сказал. Сказал это громко и отчетливо. Удивительно как изменился Райан в лице. Я никогда не видел такого. По нему словно прошла черная тень. Брендон застонал. Сэм тут же отошел назад и сказал, что уходит. - Ну что, сильно плохо? – я изобразил насмешку, но внутри кипело отчаяние. Я понял, что я не нужен даже Брендону. Что могло быть хуже для человека, который любил? Любил… Любил своего друга как отца, которого у меня никогда не было. Он хотел, чтобы произошел переломный момент во всей этой ночной суматохе, но также он хотел чтобы ушел Сэм. Чтобы не слышал что я скажу дальше. Когда Сэм вышел из квартиры, Райан и Брендон остались вдвоем. Я слышал обрывки фраз, но не хотел понимать о чем они говорят. В тот момент я осознал, что он никогда не убьет себя. Что это все показуха. Всем этим он снова не оставлял попытки вернуть Райана. Я понял что я совсем один в этих четырех стенах. Наверняка, Райан не догадывался об истинных намерениях Брендона в тот момент, когда тот взял нож. Не стоило. Не стоило бояться. Когда они вернулись в гостиную, я сидел на стуле, глядя в окно. Райан сказал мне: «Спенсер, что делать? Что делать с ним? Как мне быть дальше?» Я мельком посмотрел на Брендона. - Оставь его. – я мог бы сказать другое. Но с самоубийцами не слишком обходятся. Брендон закрыл лицо руками. Я ничего не чувствовал. Одни только мысли. Осознание внезапно всего, и попытка справиться с этим. Брендон не знал о чем я думал, не знал, что я увидел в нем другого человека, совсем не своего старого и любимого друга, которого мать называла Бренни. И все, что он сделал оставило во мне в тот момент лишь пустоту. Ничего больше. Райан начал рассказывать о той ночи, когда Брендон переспал с тремя его друзьями, Брендон сказал ему что очень хочет этого, потому что Райан его не удовлетворяет. Безусловно, это задело Райана, но черт возьми, Брендон сам попросил. «Ури, какого хрена ты жаловался…» - думал я. Райан говорил, что машина ему не дорога, но я знал, что это не так. Ему было нелегко это признать. Райан говорил о Келти, о своей жизни, о работе спасателем в службе МЧС, когда приходилось таскать трупы с самолета, рассказывал как смеялся когда нес очередной труп, потому что от шока не понимал где он находится и зачем механически сбрасывает один труп за другим. Он рассказывал о том, как сидел в камере и его мучили допросами, не позволяли спать, чтобы он воспроизвел события той ночи, когда он и его друзья совершили преступление, замучив до смерти парня и его беременную девушку, кидая гири на живот полуживой девчонке, не ставшей матерью… Райан говорил, что никогда никому не открывался так как здесь, в этой комнате. Но мне было все равно. Брендон начал говорить, что не мог справиться со всем тем, что происходило между ними и начал ходить к психологу, рассказывать о проблемах, говорил, что когда видел любой бьюик на улице, замирал и провожал его взглядом, потому что не мог ни на секунду забыть о Райане, о его жестокости и непонимании. Он говорил, что помнил все мои слова, все до единого, но я не хотел ему верить. Ни ему, ни Райану, никому другому. Я понял лишь одно из их монологов, адресованных мне. Они совсем не знают друг друга. И не понимают. Райан не понимает, чего от него хочет Брендон, какой он, и что он переживает…да черт возьми, вы – два тупицы, сидящие здесь передо мной, за столько лет общения так и не поняли друг друга!! Вы – разные как небо и земля. И дело не в жестокости Райана или фанатичной любви Брендона. Вы как два полюса, и южный никогда не станет северным, а северный – южным. Это было очевидно. Но они не могли догадаться. Теперь все то, что говорил мне Брендон стало, стало … Меня словно обманули. Обманывали долго и тщательно. Парадоксально, но Брендон сам не понимал толком, что живет в обмане. Что видит того человека, Райана Росса, которого хочет видеть, а не который есть на самом деле. Потому что тот, что есть на самом деле совсем не знаком ему. И я знал что он простит, простит эту выходку лишь потому, что ее совершил Брендон и он многое узнал в эту ночь от человека, с которым встречался долгое время… То, что сказал Брендон потом оказалось самым тяжелым для меня. - После этой ночи я никогда не буду с вами. Ни с тобой, - он указал на меня, - ни с тобой, - и он указал на Райана. – Вы забудете обо мне. Я стану для вас никем. Я не смог сказать ни слова. Райан начал уверять его, что мы теперь как семья, что я – это человек, который готов пойти ради Брендона на все. - Ты мне небезразличен, Брен, не надо говорить о своих поспешных решениях. – Райан говорил это, глядя на Брендона, но он лишь отрицательно качал головой. Я не стал ничего говорить. Я не мог. Мне было бы больно даже просто открыть рот. Я слишком сильно любил того человека, который сидел напротив меня в моих джинсах и майке, которые я дал ему вместо его домашних шорт. Он совершил огромную ошибку.
Fall Out Jul: ого! безумно классно! у тебя нереальный талант! мне б хоть чуточку такого же...
SugarGirl: Обновленная таня пан ну просто потрясающе)))слов нет
dewdrop: Тань...это посто что-то...я даже не знаю что сказать...это просто мозги наизнанку выворачивает...хочу еще!))))
Обновленная таня пан: уже скоро будет концовка и эпилог)))спасибо большое дорогие мои)))))))))
Обновленная таня пан: *** Теперь, когда я вспоминаю об этом, слезы сами подступают к глазам. Он сказал бы тогда, той ночью, что я неправ, что так надо. Но он сам не мог понять какую боль причинил мне в тот момент этими словами. И он сам не мог объяснить зачем «так надо». Если бы я сказал что сидящие передо мной тогда двое людей – совсем чужие друг другу, совсем разные, и совсем друг друга не понимают, тогда бы Брендон ответил, что я неправ. Считает ли он так сейчас? В который раз задаю себе этот вопрос и в который раз отвечаю сам себе – не знаю. Одно я знаю точно, я прав, Брендон, я был тогда прав. Я вспоминаю сейчас как он опустился на колени перед Райаном и в слезах обнял его за ноги, умоляя простить. Как стоял у моего окна рядом с Райаном, прижав ладони к стеклу, и смотрел на расцветающий день с высоты пятого этажа. Как Райан ушел, а следом ушел и Брендон, отказавшись от моей просьбы его проводить. Он ушел в домашних тапочках, джинсах и майке. Я опустился на грязный пол и обхватил колени. Сам не помню как оказался в полной холодной воды ванной и опустив лицо в воду попытался закричать. Ничего не вышло, я лишь наглотался хлорированной воды и потом зажимал нос, пытаясь избавиться от кислого привкуса в горле. Он оставил в мусорной корзине свое кольцо, которое со злости согнул, зажав в кулаке, и потом швырнул в корзину. Когда он ушел, я хранил его какое-то время, но потом… Потом произошла встреча Панков и Райана, где он решил, что они отработают часть суммы за бьюик тем, что займутся промышленным альпинизмом, то есть сбрасыванием с крыш снега: в то время в Вегасе как раз прошел снегопад. Райан постоянно звонил мне, давал поручения, сообщал о том объекте, на котором нужно было работать и я делал все, что он скажет, надеясь на то, что это быстрее закончится, если идти ему навстречу. Он спрашивал меня как там Брендон, просил, чтобы я присмотрел за ним и не позволил снова наложить на себя руки. В ту ночь Райан попросил его пообещать, что больше такого не повториться, но Брендон лишь покачал головой. он не смог поклясться в том, что не сделает с собой ничего. Ведь он все еще жил мыслью вернуть Рая, искал с ним встреч. Он поехал сбрасывать снег с крыш вместе с панками. Но когда Райан уехал, оставив их и Брендона на крыше, без еды, без страховки и толком без оборудования, они поняли что он не вернется. Я приехал тогда к ним на такси ближе к полуночи. Они сидели на крыше, и когда я начал кричать Брендону, что я здесь, что все нормально, он не откликнулся. Он просто сидел на снегу и закрывал лицо руками. В тот момент я попытался взять себя в руки. Я не мог сорваться на него, поэтому сорвался на Райане, позвонив ему и послав его ко всем чертям. Он тут же прислал какого-то азиата на Ауди для того чтобы погрузить те сломанные лопаты, которые были у моих друзей. К тому времени все уже слезли с крыши по трубе, рискуя сорваться вниз. Брендон уехал в Ауди, а мы остались там. Я пытался тогда сказать ему, что он не должен ехать, но он не слышал меня. Не слышал меня как всегда. Он хотел ехать к Райану, зачем? Сейчас я вспоминаю как смотрел вслед уезжающей машине и думаю о том, что даже в такие моменты Райан для него был магнитом, к которому тянулось все тело, затуманивая разум. Но Райан не хотел его видеть. Он уже тогда все решил. Азиат увез его в психиатрическую больницу у набережной и показал санитарам. Его не приняли, потому что в лечебнице не было мест. После этого Брендон пришел к нему в офис, пытаясь поговорить. Райан был не один, и выставил его за дверь. Наверное тогда он наконец понял, что все эти попытки наложить на себя руки – это лишь желание что-то ему сказать, приблизиться к нему, это словно жадные глотки не хватающего жизненно-важного воздуха… Тогда Брендон бросился наверх, на чердак высотного дома. Райан остановил его на шестом этаже и ударил. Но даже этот удар и следующий за ним другой не смог привести его в чувство, выдернуть из того бреда, в котором он жил и уверял себя… Я помню нашу предпоследнюю встречу. Мы сидели во дворе, вблизи от его дома, напротив той самой скамейки, где когда-то он, закрыв лицо руками, опустив голову мне на плечо, пытался осознать что те слова, которые прокричала Келти о триппере относятся и к нему тоже. Он постоянно твердил, что нам не нужно больше видеться. Говорил о том, что нашел деньги и расплатится сам, чтобы я не лез больше во все это и что Райан никогда мне больше не позвонит, не побеспокоит. И я снова понимал, что он совершает ошибку. Одну за другой. В таком состоянии он не мог мыслить здраво и сделать хоть что-то правильно. Он рассказал мне, что позвонил Райану, они говорили недолго, снова насчет отработки денег. И тогда Брендон сказал, что вернет все деньги сам, что я от него отвернулся и оставил его. Райан ответил ему, что он этого заслужил. И тогда внезапно я понял что он ревнует. Райана ко мне. Он сжимал зубы, словно боролся с собой, с ревностью, застилающей глаза, рассудок, жгущей душу изнутри, он начинал говорить об этом и не мог закончить фразы, потому что физически не мог сказать мне прямо, посмотрев в глаза… не мог…сказать об этом. Это была наша предпоследняя встреча. Тогда я боялся. Боялся каждую секунду потерять его. Боялся что он решит внезапно, что больше мы не будем видеться, как и обещал мне все то время. Тем утром он зашел ко мне и отдал мои джинсы и майку, которые я дал ему той ночью вместо домашних шорт. Между нами было какое-то напряжение, словно еще минута - и мы готовы были сорваться друг на друга. Он торопился, уходил от моего взгляда, я не мог заглянуть ему в глаза и его спасала темнота в коридоре. Наша встреча была недолгой. Мы не говорили о Райане или о чем-либо связанным со всем произошедшим. Напряженность была более чем ощутимой. Я должен был ему пятнадцать долларов, но у меня не было денег и я взял майку и джинсы и сказал ему об этом. Он промолчал и заторопился. - Пока, - сказал ему я. - Пока. Он вышел, и я помедлил когда закрывал дверь, глядя ему вслед. Но он не оглянулся. Не посмотрел на меня. Он просто ушел, быстро спустившись по лестнице. Он был частью моей жизни. Частью моего сердца. Думаю что очень больно, когда приходиться вырезать эту часть из груди, смириться с равнодушием. Сейчас я часто вспоминаю его уход тем утром, и думаю как это было нелепо и неуклюже. Бессмысленно. Как только стоит понять, что ты любишь, внезапно приходит ощущение страха. Страха потерять. Когда мы учились в школе и гоняли в центр на скейтах, я никогда не задумывался о том что значит дружба. Просто как в вихре пролетело то время, и вот только став взрослым я понял какова она для меня. И это очень сильное чувство, ценное. Но нужно бороться за него. И я боролся. Но когда борешься один… Ничего не выходит. Я иногда достаю его записку, ту самую, которую он оставил на столе в кухне, уйдя от меня. Это наверное все, что осталось, еще его гетры, которые лежат у меня в шкафу и записки которые мы писали друг другу в школе. Я иногда читаю их и сжимаю зубы. Говорят, что когда у человека нет ноги или руки, эти отсутствующие части тела иногда болят в сознании, или очень хочется их почесать, дотронуться до них. Когда я читаю строки: «Мне так не хочется уходить, хочется лечь и уснуть… Спасибо тебе за все… Ты единственный во всем мире…» - я испытываю то же чувство. Хочется дотронуться, прикоснуться, обнять, но увы, операция по удалению этой части моей жизни, моего сердца завершена и ее больше нет. Я больше не могу дотронуться до нее, остается лишь чувство неполноценности и та боль, которая возникает в сознании, когда хочется вернуть то время до начала операции и остановить ее. Мне хотелось раньше поговорить с ним, когда он перестал отвечать на мои звонки, на мои сообщения, которые я отправлял на дню десятками. Он звонил Саймону, просил, чтобы они уезжали из города, чтобы я уезжал, но со мной не разговаривал. Я писал ему. писал на ящик, потому что он отключил телефон. Я умолял его вернуться, не бросать меня, угрожал ему, проклинал его, говорил, что он чертов дурак, что его ревность давно пора запихать ему в задницу, писал, что он пытается вызвать жалость, тем самым выставляя себя просто жалким, бессильным существом. Но он молчал. Он ответил мне однажды, что никакую жалость не пытается вызвать, что ночует в подъезде и у него теперь нет телефона, а тело все покрывается пятнами, но я был зол. Слишком зол. Как в ту ночь, когда он попытался зарезать себя, бросить меня, уйти, оставить. Обида и гнев выливались в ответы ему на ящик, и я не мог смириться с тем, что он ушел, оставил меня!! Я помню как достал погнутое кольцо и со злостью швырнул его в окно. Каждое утро я ездил на учебу, и проезжая мимо остановки в двух шагах от которой находился его дом, я вытягивал шею, пытаясь сквозь заполненный людьми салон, найти кусочек окна и с надеждой смотрел на остановку, ища глазами его. И сейчас каждый раз когда я проезжаю мимо я бросаю взгляд в сторону его дома. Я помню о нем. Однажды я увидел его. На остановке ранним утром. Он ждал автобуса, а я проезжал мимо. Это был единственный раз когда я видел его. Сейчас я смотрю на окно, где до сих пор остались тонкие полоски от его пальцев, когда он прикасался ими к стеклу глядя на просыпающееся после той самой ночи солнце. И перед глазами встает он, стоящий на остановке. Черная куртка, застегнутая до конца, темно-синие джинсы, черные перчатки. Он держит в руках учебник, прижимая его к груди. Чуть отросшие волосы трепет ветер. Он смотрит вперед, перед собой, на дорогу, сдвинув брови. Таким он всегда вспоминается мне. Совсем недавно я взял его письмо и снова прочитал. И сейчас оно лежит рядом, я все еще не могу убрать его далеко, в шкаф, в ящик стола…Не могу пока не закончу свой рассказ. Он просит прощения в нем. Просит не волноваться за него. Говорит, что Рай для него уже больше ничего не значит. Что он стал прошлым. Прошлым благодаря мне. Он пишет: «помни, я всегда о тебе помню, если тебе что-нибудь понадобиться, только скажи мне». А что если, Брендон, ты, Ты, мне нужен, ты мне понадобился слышишь??? Удивительно, но я читаю эти строки и понимаю, что ничего из прочитанного не является правдой. Он обманул меня. Он сказал, что если мне что-то понадобиться… А мне понадобился он. Он мне нужен. Но я ему – нет. Долгое время мне было так тяжело, что иногда казалось, что стены обрушатся на меня и разобьются о мою голову, отдаваясь глухим звуком моей боли. Я любил его, и люблю до сих пор. Он даже не представляет насколько сильно. Не представляет. Это невозможно представить, если взять и оставить, уйти, бросить.
dewdrop: Тань, проды на одном дыхании...теперь просто жду чем закончится этот кошмар...
Fall Out Jul: Обновленная таня пан , вау! у меня нет слов, одни эмоции... я чуть не рассплакалась так писать! ты гений!!!
Обновленная таня пан: Он сказал мне неправду в тех строках. Он не забыл Райана. И здесь он меня обманул. В выборе между Раем и мною он выбрал его. И когда той ночью он сказал, что больше никогда не будет общаться ни с ним, ни со мной, к сердцу тихо подкралось чувство, что его слова окажутся правдой вскоре. Частичной правдой. Теперь ко всему, что у меня от него осталось прибавится этот рассказ. Наш рассказ. Рассказ о том, как Он сделал свой выбор. После его ухода, я все еще получаю какие-то сведения о нем или о Райане. Саймон рассказал мне, что Райан купил себе новый бьюик. Такой же, только темного цвета. Что однажды они были свидетелями ссоры Рая и какой-то девушки. Они приехали вместе к офису на такси, и на улице начали кричать друг на друга. Девушка кричала, что не любит его и никогда не будет с ним, что он – чудовище. Она села в такси и уехала, а Рай завел бьюик и поехал следом за ней. Саймон сказал, что его подружка – страшная истеричка, а может быть он так доводит своих подружек, что они становятся психопатками. Потом Саймон говорил мне, что иногда встречает Брендона, и он спрашивает как у меня дела. Я слушал эту информацию с жадным интересом, просил рассказать все, до последней мелочи, до последнего предлога. После Брендон передал через Саймона книгу Паланика, которую брал у меня как-то давно. Я пролистал всю книгу, протряс пакет в надежде найти хоть какую-нибудь записку от него, но увы… На следующий день Брендон позвонил Саймону и спросил передал ли он вещи. Он просил снова поработать на Райана. Саймон отказался. Однажды Саймон сказал мне: «Спенсер, я не понимаю тебя. Если бы у меня был такой друг как Брендон, который причинил мне столько проблем и боли, я бы забыл о его существовании и попытался оборвать все контакты с ним. А здесь же напротив – он исчез и забыл о тебе, а ты продолжаешь ждать. Зачем?» Даже такой как Саймон умел иногда сказать что-нибудь толковое, хоть и был прожженным панком с десятисантиметровым ирокезом. Действительно зачем? Зачем я продолжал любить его, хоть и был очень зол на него… Зачем я искал встреч… Не могу ничего сказать, потому что и сам не знаю. Не знал тогда. Но потом я научился жить без него. Когда-то он значил многое в моей жизни. Но вот я смотрю на письмо и вспоминаю о нем лишь сейчас. Я смог смириться. Он написал мне на ящик, что я даже представить себе не могу ЧТО с ним сейчас происходит и через что приходится пройти, написал что может быть когда-нибудь я все пойму и прощу, а может и нет. И я прощаю. Все до последнего. Но я никогда не забуду. И все также ночами буду читать твое письмо, красивую открытку в форме розового сердца с поздравлением Валентинова дня которую нашел случайно, где ты пишешь, что любишь. И тогда мне будет снова очень тяжело и больно. И снова будет возникать то странное чувство отсутствия жизненно-важной части тела, и снова я буду ходить по кругу в четырех стенах, а потом замирать, глядя в одну точку. Но и это проходит. Приходит. Уходит. Увы я не смогу забыть. Забыть то плохое что было. Знаешь, друг, я очень хотел бы помнить лишь хорошее, но такой функции «стирания боли» в мозге не существует. Значит…нужно научиться с этим жить? Да. Думаю, да. Я иногда представляю как мы могли бы встретиться и поговорить. Что бы было? Но увы я не вижу будущего. Как понять тебя? Я не знаю как с тобой говорить, как и о чем…Я даже не знаю как начать, что уже и заглядывать дальше. У нас нет будущего. У нас с тобой, Брендон. Как-то недавно мы сидели с Дином на ступеньках в моем подъезде и курили. - Знаешь, я тут видел твоего сумасшедшего друга. - И что? - Просто… он шел такой опухший, как будто спал трое суток. Я спросил что с ним и он сказал, что все говорят мол он больной, вот он и решил полечиться. Может поможет. Сказал что пьет какие-то препараты, поэтому такой стал. – Дин выбросил окурок в пролет. - И какой диагноз? - Ну я толком не понял, больной есть больной. Что-то связанное там с депрессией и тому подобное, невроз… в общем ты давно это уже понял. - Нет. Нет, Дин! Я только сейчас понял. - Ты рехнулся? Это же очевидно! И тогда я подумал: действительно, он прав. Я знал о том, что он ходит к психологу, но информация об этих препаратах ввела меня в полный ступор. Я как будто протер запотевшие очки и увидел вместо смутных очертаний точную картину.
Обновленная таня пан: ну вот остался только эпилог всего лишь))эх...
Hanna: я в шоке.вообще О_о мне нужен эпилог,хотя рассказ такой восхитительный.не хочется,чтобы он заканчивался
Extraordinary Girl: Обновленная таня пан прочитала на одном дыхании)) жду эпилог
Обновленная таня пан: Но пусть даже так. Я верю, что у него все будет хорошо. Что лечение поможет ему. Поможет перестать пребывать в болезненном состоянии, чувствовать себя несчастным, искать плохое… Мы навсегда останемся друзьями, здесь, в моем сердце. Именно то хорошее, что было у нас, оно и останется, пусть лишь призрачной фантазией, но оно останется, Брендон! Я никогда не провожал тебя, когда ты уезжал на ферму к брату, я не говорил как люблю тебя исключая последнее время, я…чего еще я не делал? Что я должен был сделать? И Райан ни разу не позвонил мне за все то время после нашего расставания с Брендоном, а ведь наверняка он боялся…боялся, что Рай и дальше будет поддерживать со мной какие-то отношения. Но этого не случилось. Как бы ты ни боялся, Брендон. Я никогда бы не подвел тебя. Но ты ошибся во всем. Ты подумал что ошибся во мне. Помню как мы сидели у меня на кухне и он плакал, пытаясь осознать что болен венерией от Райана. Темнело и ему нужно было идти. Где-то в середине коридора он остановился и закрыл лицо руками. Взяв за плечи, я развернул его к себе, крепко обнял, тихо говоря что все будет хорошо. Он чуть отодвинулся и посмотрел на меня, словно на секунду поверив в мои слова. И тогда я быстро поцеловал его в щеку, поймав губами стекающую соленую каплю. Я никогда раньше этого не делал. И сейчас вспоминая, я думаю о том, как сильно привязан. Как сильно хочу, чтобы у него все было хорошо. Я помню как встал на колени перед сидящим на стуле Тобой, обнял тебя, здесь, в этой комнате, где я теперь один, обнял и попросил остаться. Я уткнулся тебе в живот и заплакал. Я просил такую малость… Но для тебя это было слишком. Удивительно, но лишь тогда я по-настоящему ему открылся. Я словно был голым перед ним в тот момент, но голым было не только тело. Душа. Она тоже вывернулась наизнанку. Он всегда говорил, что если умрет – никто не придет на его похороны, а если и придут, то лишь затем, чтобы посмеяться. Думал ли он тогда обо мне? О том, что я буду страдать больше чем кто-либо другой, что я сойду с ума от горя. Что я – это не просто чертова жилетка, в которую он плакался, а тот, кто любил и любит его всегда. До конца. До самого конца. Но что лучше – смерть или этот уход, его исчезновение? Лучше ли знать, что он живет в паре остановок от тебя и ты можешь в любой момент внезапно столкнуться с ним, увидеть… Что тогда? Что? Что… Этого я и боюсь. Я боюсь снова встретить его, столкнуться лицом к лицу. Я боюсь, что скулы начнет сковывать вяжущее ощущение, а глаза наполнятся соленой влагой. Этого не избежать мне. Я часто бываю в его университете и иду по коридорам как загнанный кролик. Чего я должен бояться? Этой встречи. Наверное я слишком люблю его, чтобы даже сейчас, когда сердце и душа залечивают рану, когда подходит к концу тот самый «послеоперационный период», перестать искать и одновременно бояться встречи. Иногда мне кажется – она убьет меня, эта встреча. Кажется, я не смогу, я согнусь пополам и захриплю от боли. А он? Сделает вид, что не заметил? Быстро пройдет мимо? Как? Как это будет? И будет ли вообще… Проблемы сплачивают двух людей сильнее. Нас они сплотили воедино, и теперь я понимаю насколько сильна боль разрыва. Не будет никаких эпитафий при живом человеке, наверное будет лишь молитва, а молиться можно за живых. Нужно. Есть суждение что если любишь – то неважно с тобой человек или не с тобой. Главное, чтобы у него все было хорошо. Применительно ко мне это суждение стало верным и пройденным на себе лишь сейчас. Пусть он не со мной и так даже лучше, пусть он считает что так лучше. Но я желаю ему только самого хорошего. Черная полоса когда-нибудь заканчивается. И пусть она закончится и для него. Ведь в конце концов каждый заслуживает этих самых белых полос… Помнишь, Брендон, ты просил простить если что было не так? Я знаю, ты помнишь. Я прощаю. И прощаюсь.
Обновленная таня пан: ну вот. эпилог я уже написала, но вроде как будто еще не все сказала в нем, поэтому выложу чуть попозже)
Extraordinary Girl: как все неопределенно. называется додумывайте сами))
Обновленная таня пан: Extraordinary Girl открытый финал))но еще впереди эпилог, там в принципе ясно что будет с брендоном
SugarGirl: ну просто бесподобно)))
Dilettante=))): согласна со фсем вышенаписанным))) большой те RESPECT!!! я здеся новенькая,,но тока по регистрации))) так я ужо давно и довольно часто тута появляюсь,,прочла фсе фанфики,,и по завершению етого (оч уж хочеца дочитать))) я планирую собственный написать....интересно,,чё из етого получица))) надеюсь эпилог буит такойже как и весь фанф))))
Extraordinary Girl: а мы все ждем
dewdrop: Обновленная таня пан нет ну вот я какашка...Тань прости пожалуйста, что ничего не писала, я просто вообще как выжатый лимон...но твой рассказ...просто...даже не знаю как сказать...просто знаю чем бы ты это не завершила, я уверена, что перечитаю это еще не раз
Обновленная таня пан: всё!!!!сессию сдала, закидываю конец!!
Обновленная таня пан: Казалось бы, это всё. Все, что я хотел сказать. Но я прощаюсь потому что приходиться проститься. Я бы хотел вернуть все назад. Я обманываю себя до сих пор, ведь все еще на что-то надеюсь. На сообщение в час ночи, на письмо в сети, на звонок. У меня есть номер Рая и, бывает, я долго смотрю на это сочетание цифр, пытаясь понять – что же будет если я позвоню? Что будет дальше? Я хочу спросить у него лишь об одном человеке. Брендоне. Ничто и никто другой меня не интересует. И поэтому ночами я часто не могу заснуть. Голову давят тяжелые мысли. Я встаю. Смотрю на диван. И передвигаю его. В другой угол. Подальше. Как будто этим я что-то решу. Но сделав это – тут же засыпаю. Когда-нибудь я все же наберу этот номер, который изучаю часами. Но пока я жду. Жду, постоянно вспоминая слова Брендона о том, что я однажды все пойму и прощу. В этих словах мне видится надежда. Надежда на то, что он когда-нибудь вернется, чтобы объяснить и тогда я действительно многое пойму. Иногда хочу бросить все, сломать стены, прийти к нему и схватить за плечи, наговорить такого от чего и самому станет не по себе, такого что я бы никогда не сказал ему, влепить пощечину и уйти, оставить его наедине со своими мыслями и с этим шоком. Иногда думаю что если сделаю так – станет легче. Иногда хочу умолять, опуститься на колени и заставить его вспомнить то утро, когда он стоял на коленях перед Райаном. Заставить вспомнить и понять что мне так же тяжело сейчас, как и ему тогда. Но все это слишком красиво. Человек недостоин кино, красиво сыгранных сцен, слишком красивых и слишком похожих на кадры кинопленки, чтобы быть реальностью, жизнью наконец. Брендон никогда бы не смог и допустить мысли о том, что им может дорожить кто-то. Ценить его. Любить. Ведь если бы он знал, он не бросил бы. Мои предположения. И этот вопрос: а не знал ли он этого в действительности? И сейчас я думаю – хорошо, что я не знаю ответа на этот вопрос. Неопределенность подчас лучше, чем точная расстановка всего на свои места. Что-то хочется сказать еще, но все, что я говорю, уже исчерпало себя. Недосказанность. И она иногда как открывающаяся спасительная чакра. Я запрыгиваю на ступеньку в распахнутые двери автобуса. Хватаюсь за ручку, бросив взгляд в начало салона. Чувствую как рука становится жирной – наверняка за эти поручни только что держались какие-то торговцы. Ладонь скользит вниз при каждом повороте автобуса. Оторвав на минуту взгляд от рыхлого неба за окном, я вижу как люди выходят на остановках. Впереди едет парень. Он сидит у окна, а слева – коренастый азиат, уткнувшийся в телефон. Парень откинулся на спинку сиденья, повернув голову в окну. Он дремлет. На голове – капюшон от джинсовой свободной куртки, рукава которой закрывают запястья, оставляя видными лишь его короткие белые пальцы. В руках у него – свернутый пополам лист бумаги, истрепавшийся по краям, пожелтевший как листья тополя. Он держит его двумя пальцами, положив руку на колено. В этом парне есть что-то свободное, плавное, даже развязное, что-то успокаивающее и в то же время не дающее покоя, притягивающее внимание. Остановка. Азиат поднимается с сиденья и выходит. Чуть ближе ко мне поднимается и идет к выходу старушенция в огромных очках с толстыми стеклами. Я засовываю указательный палец под напульсник на запястье. Хочется сесть, но я чего-то жду. Такое бывает, когда место освободилось, но ты медлишь, как будто собираешься с мыслями и боишься обратить на себя внимание, а может…может тебе неловко сесть к тому, кто уже опустился на сидение у окна. Я все же прохожу к свободному сидению и опускаюсь рядом с парнем. Смотрю вперед, на лобовое стекло, следя за ленивыми дворниками, скрипящими по поверхности. Идет еле заметный дождь. Я чувствую его тепло. Запах. Запах чистой одежды, тонкий запах кондиционера, который часто оставался на моих вещах, когда я отдавал их Брендону, а он стирал у матери в машине, вместе со своими. Я смотрю вперед. Он шевелит рукой, задевая сложенный пополам лист бумаги о джинсы. Автобус подбрасывает на очередном бугре и он просыпается. Капюшон, закрывающий голову, спадает. Я смотрю вперед. На небо, подобное рыхлым порам. На черные деревья. Я вдыхаю аромат. Нет ни волнения. Ни радости. Хочется спать. ЭПИЛОГ У офиса есть раскидистый тополь. Прошлой осенью, когда я нашел Райану это помещение, оно было таким же как сейчас – красные листья падали прямо в окно, когда он раскрывал его, стряхивая пепел от сигареты. Я медленно открыл дверь. Стало холодно. Ветер поднимал шторы, спутывая их между собой, вместе с листьями, падающими на ледяной пол. Здесь не было уже ничего. Ни дивана, того самого… Ни стола с ноутбуком, к которому мы когда-то так старательно и так тщетно пытались подобрать пароль. Ни-че-го. Ничего кроме тех самых коробок, где хранятся до сих пор все его кофеварки, микроволновые печи, миксеры… Комната заставлена по краям почти до самого потолка. А в центре – я. Темное пятно на пустом месте. Я опускаюсь на холодный пол, и вот уже глаза прикованы к потолку, а они падают, раз-два-три… Листья. Падают мне на лицо, на плечи и на грудь, скукоженные безжизненные части ветвей с прожилками-скелетиками. Я прикрываю глаза. Сегодня тополь подстригает ногти со своих длинных крючковатых пальцев. Они падают на землю, превращаясь в перегной. Это мои дни. То, что было – все упало и сравнялось с землей. Кажется, я совсем не знаю кто я и чувствую внутри пустоту. Нужно будет заполнить ее чем-то. Я думал – я могу все. Я думал – однажды я смогу все. Наверное так и есть. Стоит только захотеть. Я вытягиваю руки и пытаюсь представить себя сверху. С неба. Он ложится рядом. Я услышал его шаги еще давно. Я чувствую его тепло на этом ледяном полу. Сейчас его накроет саваном осени. Если бы небо обрело твердость. Тогда это было бы ничем, кроме очередного препятствия. Это будет первый и последний паркур в моей жизни. Небо. Совсем не двухметровая деревянная стена для меня – рискнувшего трейсера. Долгий путь в неизвестность. Я сильнее закрываю глаза. Если зажмурить их со всей силы, нажать на белки, будет казаться что перед глазами – сотни разноцветных пятен и точек разной величины. Что-то шуршит в кармане. Листья? Я напрягаю тело. Рисунок. Истрепавшееся по краям соединение карандашных линий. В местах где я сворачивал его пополам образовались широкие складки. Они легли прямо по Его лицу, вдоль высокого лба, чуть закрытого парой отросших прядей, спадающих на него. Плод моего воображения. Маленькая капсула бесконечных чувств, размышлений и ожиданий. У меня получилось. Я вижу нас обоих сверху, откуда-то с неба, все выше и выше, крошечные фигуры, пронизанные тысячами капилляров, он уже не Райан, а я…я уже не Брен. Мы удаляемся, удаляемся… и в конце концов превращаемся в точку. Еле видную пульсирующую точку.
Cherry EmoGirl: Обновленная таня пан Боже мой.... У меня болит голова и красные щеки...Я как выжатый лимон... Я ничего не понимаю....Так Брендон остался с Райаном?...
Averel: Обновленная таня пан Сложное впечатление от твоего фика. Ты очень хорошо пишет, сильно , эмоционально. Мне в твоем фике понравилось все, кроме того, что ты решила в роли главных героев выбрать группу. Было очень трудно забыть, что рассказ совсем о других людях, возникала путаница. В начале я думала что все действительно будет хорошо. Они просто полюбят друг друга и создатут группу. И это несмотря на явно маньяка-Росса и трусишку Брена ;) Поэтому дочитывала с трудом и даже неохотой. Но это не от того, что ты плохо пишешь, а от неисправимого оптимизма и дикой любви к хэппи-эндам))) А вообще история жуткая. Я задам вопрос, если не хочешь, конечно же, можешь не отвечать. Что случилось с твоей подругой в реале? То же, что и с Бреном или..?
Amira: Сильный фик. Я сегодня его перечитала с самого начала. т.к.к уже не помнила на чем остановилась. Конец очень печальный...И очень жизненно, начиная с каких-то мелочей, заканчивая целыми сценами. Вообщем, наверное, что-то более разумного сейчас сказать не смогу, т.к. только закончила читать и нахожусь под сильным впечатлением. Спасибо огромное.
akula116@rambler.ru: раньше ты говорила-все что не делается все к лучшему. мы учились жить учились быть сильными,учились верить и может больше и нет нас, нет иллюзии семьи господина росса(с...) и жизнь совсем другая.... но каждый вечер,засыпая я вспоминала...я верила...я пыталась понять...и любила тебя...и жила ради того чтобы прочитать наш рассказ...нашу историю...может и я глупый,трусливый брен, может и я совершила ошибку,но такова была цена покоя, таков был наш договор с господином россом...и мы помним все...и спнес и брен и росс...только наверно пора вернуть все на свои места...пора... спасибо...за память обо мне
Зуи: Я не знаю, что сказать. Меня эпилог просто выбил из колеи. Я читала это не как фик-развлечение, хотя да - в начале было именно это, но ближе к концу, я понял, что это всё очень лично и глубоко и совсем не про Райана с Брендоном. Не хочу называть его классным или здоровским - это всё не то. Он ... да, жизненный. Страшный. Не дай бог так полюбить. Не дай бог быть таким - способным на такое. Автору не то, чтоб респект и "вау, ты классно пишешь" (кстати, мне очень понравился язык. Очень хороший. Образы, сравнения и метафоры просто ... волей-неволей, почему-то думалось на Х. Мураками :) я бы хотела с тобой чуть ли не встретиться... ну или по крайней мере списаться в личке. Anyway - спасибо за ... то, что мне этот фик дал. Скажем так. И sorry за не совсем адеватный коммент.
Sapfiras: о автор! присоединяюсь к выше сказанному... хочу от себя добавить, то, что те чувства которые я испытала читая ЭТО, просто не передать... говорить буду совершенно честно и искренне, сначала читала, не понимала, что это, что за дипрессивный фик попал ко мне в руки, но потом...я просто не могу найти слов, сказать, что это глубокое откровение, не сказать ничего... эта история, чья бы она не была, затронула меня до глубины души...я плакала, я рыдала...мое сердце, хотя прошла уже неделя, до сих пор сжимается, когда я думаю о нем, о твоем фике, о истории, расказанной тобой...первые три дня он все время стоял перед моими глазами, и в моих глазах были слезы...и сейчас, когда я пишу этот комент, они не оставляют свой пост... не дай Бог так полюбить... Боже...я вот щас пишу комент, а у самой слезы готовы сорваться....((((простите.... спасибо за этот фик, да он безумно печальный, безумно грустный, но эта наша чертова жизнь...это действительность, и то, что ты написала, затрагивает не просто душу, оно оставляет след в сердце...спасибо...
Обновленная таня пан: большое спасибо))вдвойне приятно когда пишут не просто Вау!клево!или Вау!давай проду!, а пишут цельные, обдуманные комментарии, ведь их так мало, но всегда ждешь именно их, потому что эмоциональные возгласы эт немножко другое...))) история взята из жизни и абсолютно реальна, лишь имена заменены и герои не гомо, а гетеро. любое взятие материала из этой истории считается заимствованием и нарушением моих авторских прав.
catty: Думаю что единственное произведение вызвавшее такую бурю эмоций,история просто потрясающая,у меня нет слов чтобы описать это.Я просто снимаю шляпу и перед Вами,Таня,и перед людьми пережившими эту столь печальную историю. Честно говоря,аж руки трясутся от впечатления) Супер.Спасибо большое.
John: На самом деле онлайн-казино может быть как хорошим, так и плохим для вашего кошелька. Я играю в онлайн казино провайдера https://vulcan-royal.rocks/ru казино Вулкануже долгое время и могу сказать о нем только хорошее.Также невероятно, что мне не нужно работать целый день, чтобы иметь достаточно денег.
полная версия страницы