Форум » Fan Fiction » "Я занят" Брендон/Райан, PG-13 [2] » Ответить
"Я занят" Брендон/Райан, PG-13 [2]
Обновленная таня пан: Название: Я занят Рейтинг: PG-13 Пейринг: Брендон/Райан Предупреждение: в принципе как обычно только без содомиии)))
Ответов - 65, стр:
1 2 3 All
Обновленная таня пан: SugarGirl спасибо пребооольшое)))))))рада, что вам нравится)) dewdrop ну у кого как...у меня просто было какое-то хладнокровное спокойствие и ненависть...без гнева и тряски...неприятности мне принес тот человек, который оказался на месте брендона...
SugarGirl: жду продолжения с нетерпением))))
dewdrop: Обновленная таня пан да...обалденная ситуация) надеюсь от меня проблем никаких)))
Extraordinary Girl: ох даже и не знаю, что написать. очень хочется дальше прочитать)))
Обновленная таня пан: Брендон сидел на диване, смотря куда-то перед собой, прямо в пол, я видел как в его глазах застыл какой-то шок и слезы. Черт, да он был в одних шортах, тапках и куртке. Они вытащили его прямо из квартиры. Я знал, что его родителей тогда дома не было, мать работала в ночную смену, а отец где-то шлялся. Не знаю, к счастью или к несчастью их не оказалось дома… - Ты понимаешь, что ты сделал? И где твои друзья? – Сэм потребовал объяснений. - Я ничего не скажу. - Ты уже сказал. - Не помню. - Тебя и твоих друзей видел парень из дома Райана. Он описал тебя. Твоих друзей, мочившихся на машину. Они не понимают еще что натворили. Видео в телефоне ведь так? – Сэм смотрел мне прямо в глаза, но я как будто забыл об осторожности и расслабился, с насмешкой глядя на них обоих. - Нет никакого видео. – я сжал в руке телефон – единственную возможность вызвать полицию. - Дай телефон. - Спенсер, дай телефон… - сказал Брендон протянув руку. Я разжал кулак и протянул ему телефон. - Зачем ты врал? – Сэм нажал на воспроизведение, доступ к которому ему показал Брендон. В мыслях я спросил его «зачем?...» зачем он все это делает? Когда Райан и Сэм приехали к Брендону, Райан сказал лишь одно: «Брен, я знаю, что ты не причем. Это все твой отмороженный друг.» Но оказалось все не так. Брендон рассказал им все. Он закрывал лицо руками и говорил, что он не мог, не мог так больше, что они очень сильно на него давили и он сломался. Они забрали у него телефон и посмотрели фото, которые были сделаны перед тем как разбить крышу машины. Телефон был все время у Райана, всю эту тяжелую ночь, до утра. Когда они смотрели видео, я был зол на Брендона. Очень зол. «Да ты тряпка, Брендон Ури. Какого хрена ты все растрепал?» - я хотел ему это сказать, но эти двое мне мешали. - Если ты не скажешь где твои друзья, мы сами найдем их. И тогда будет гораздо хуже. Страшно представить что с ними будет да? – Райан смотрел на меня, протягивая телефон. Я забрал телефон и отрицательно покачал головой. - Зачем вам они? Они ничего не знали. Не знали кто вы. Это я их подговорил. Я заплачу за ремонт машины. - Дело не в этом. Не в этом Спенсер. Они кое-что сделали перед тем как разбить крышу. И это очень большая ошибка. Теперь Райан не сможет ни ездить на бьюике, ни даже продать эту машину. - Короче, ты понимаешь, что должен мне новый бьюик? А этот…этот, Спенсер, вы у меня купили. – Райан все время пристально смотрел на меня и от этого казалось, что я медленно таю и растворяюсь в этом воздухе, смешанном с сигаретным дымом. - Я не буду ничего покупать, слышите? Вы совсем охренели? Я отказываюсь покупать эту долбанную развалюху. - Что ты сказал? Ты можешь получить за это по лицу, Спенсер. Это ты охренел. – Сэм завелся. Он начал заваливать вопросами, утверждениями и иногда мне казалось, что он ударит меня, но почему-то страх давно исчез. - Слушай, мне все равно. Делайте со мной что хотите. Я не скажу вам о панках ничего. Мне все равно, слышите? И знаешь, Райан, - я посмотрел на Брендона, не говорившего ни слова после попытки перебить Райана, - знаешь, ты сам виноват. Во всем. - Кто тебе дал право так говорить? Кто… - Я сам. Я сам! – я перебивал его, потому что плевать хотел на его слова и угрозы. - Ты сам лезешь на рожон. С чего ты вообще все это решил? – спросил Райан. - Да потому что он любит тебя, черт бы тебя побрал!- при моих словах Райан тут же встал с дивана. - Не надо! Зачем ты это говоришь? Зачем, Спенсер? Ну за-а-чем… - Брендон закрыл лицо руками и сполз с дивана. - Ну это уже ваши отношения, я думаю вы сами разберетесь, - Сэм тут же начал отходить в коридор. - Зачем ты говоришь это при Сэме? Ты растаптываешь меня! – Брендон начал бродить по квартире, начиная это нытье заново, потом опустился на кровать и закрыл лицо руками. Как же мне хотелось сказать, что он растоптал себя сам уже давно, а Сэм не стоит того, чтобы его уважать. Черт, Брендон, почему ты почитаешь этих людей? Поэтому то я и начал разговор о любви. Но Брендон как будто превратился в совсем другого человека… «Что ж, если так, то я расскажу все». И словно он услышал мои мысли в тот момент. Он уже заходил на кухню и теперь пошел туда снова, оставив Сэма и Райана со мной. Они снова кричали, спорили со мной, но внезапно Сэм повернул голову в сторону кухни и ругнувшись бросился туда. Следом за ним кинулся Райан. Послышался грохот и стон. Все произошло слишком быстро и когда до меня дошло, что Брендон пытался покончить с собой, я внезапно подумал о том, что это конец… Когда я как в тумане подошел к входу на кухню, я увидел как он сидит на полу, а в руках Райана – мой нож, лежащий еще пару секунд назад в раковине. Брендон давно решил это сделать. Сэм вырвал из его рук нож когда расстояние между лезвием и животом было почти нулевым. Я отодвинул Рая и наклонился над ним с криком: «Ты совсем рехнулся?» Я готов был ради него на все, а он взял и решил уйти, оставить меня. Чертов, сукин сын решил меня бросить в этом хреновом мире. Да как же ты мог Брендон… Гнев готов был вырваться наружу со словами: «Райан, а ты знаешь, что он болен? Что он сдал анализы в Красном кресте?» И я сказал. Сказал это громко и отчетливо. Удивительно как изменился Райан в лице. Я никогда не видел такого. По нему словно прошла черная тень. Брендон застонал. Сэм тут же отошел назад и сказал, что уходит. - Ну что, сильно плохо? – я изобразил насмешку, но внутри кипело отчаяние. Я понял, что я не нужен даже Брендону. Что могло быть хуже для человека, который любил? Любил… Любил своего друга как отца, которого у меня никогда не было. Он хотел, чтобы произошел переломный момент во всей этой ночной суматохе, но также он хотел чтобы ушел Сэм. Чтобы не слышал что я скажу дальше. Когда Сэм вышел из квартиры, Райан и Брендон остались вдвоем. Я слышал обрывки фраз, но не хотел понимать о чем они говорят. В тот момент я осознал, что он никогда не убьет себя. Что это все показуха. Всем этим он снова не оставлял попытки вернуть Райана. Я понял что я совсем один в этих четырех стенах. Наверняка, Райан не догадывался об истинных намерениях Брендона в тот момент, когда тот взял нож. Не стоило. Не стоило бояться. Когда они вернулись в гостиную, я сидел на стуле, глядя в окно. Райан сказал мне: «Спенсер, что делать? Что делать с ним? Как мне быть дальше?» Я мельком посмотрел на Брендона. - Оставь его. – я мог бы сказать другое. Но с самоубийцами не слишком обходятся. Брендон закрыл лицо руками. Я ничего не чувствовал. Одни только мысли. Осознание внезапно всего, и попытка справиться с этим. Брендон не знал о чем я думал, не знал, что я увидел в нем другого человека, совсем не своего старого и любимого друга, которого мать называла Бренни. И все, что он сделал оставило во мне в тот момент лишь пустоту. Ничего больше. Райан начал рассказывать о той ночи, когда Брендон переспал с тремя его друзьями, Брендон сказал ему что очень хочет этого, потому что Райан его не удовлетворяет. Безусловно, это задело Райана, но черт возьми, Брендон сам попросил. «Ури, какого хрена ты жаловался…» - думал я. Райан говорил, что машина ему не дорога, но я знал, что это не так. Ему было нелегко это признать. Райан говорил о Келти, о своей жизни, о работе спасателем в службе МЧС, когда приходилось таскать трупы с самолета, рассказывал как смеялся когда нес очередной труп, потому что от шока не понимал где он находится и зачем механически сбрасывает один труп за другим. Он рассказывал о том, как сидел в камере и его мучили допросами, не позволяли спать, чтобы он воспроизвел события той ночи, когда он и его друзья совершили преступление, замучив до смерти парня и его беременную девушку, кидая гири на живот полуживой девчонке, не ставшей матерью… Райан говорил, что никогда никому не открывался так как здесь, в этой комнате. Но мне было все равно. Брендон начал говорить, что не мог справиться со всем тем, что происходило между ними и начал ходить к психологу, рассказывать о проблемах, говорил, что когда видел любой бьюик на улице, замирал и провожал его взглядом, потому что не мог ни на секунду забыть о Райане, о его жестокости и непонимании. Он говорил, что помнил все мои слова, все до единого, но я не хотел ему верить. Ни ему, ни Райану, никому другому. Я понял лишь одно из их монологов, адресованных мне. Они совсем не знают друг друга. И не понимают. Райан не понимает, чего от него хочет Брендон, какой он, и что он переживает…да черт возьми, вы – два тупицы, сидящие здесь передо мной, за столько лет общения так и не поняли друг друга!! Вы – разные как небо и земля. И дело не в жестокости Райана или фанатичной любви Брендона. Вы как два полюса, и южный никогда не станет северным, а северный – южным. Это было очевидно. Но они не могли догадаться. Теперь все то, что говорил мне Брендон стало, стало … Меня словно обманули. Обманывали долго и тщательно. Парадоксально, но Брендон сам не понимал толком, что живет в обмане. Что видит того человека, Райана Росса, которого хочет видеть, а не который есть на самом деле. Потому что тот, что есть на самом деле совсем не знаком ему. И я знал что он простит, простит эту выходку лишь потому, что ее совершил Брендон и он многое узнал в эту ночь от человека, с которым встречался долгое время… То, что сказал Брендон потом оказалось самым тяжелым для меня. - После этой ночи я никогда не буду с вами. Ни с тобой, - он указал на меня, - ни с тобой, - и он указал на Райана. – Вы забудете обо мне. Я стану для вас никем. Я не смог сказать ни слова. Райан начал уверять его, что мы теперь как семья, что я – это человек, который готов пойти ради Брендона на все. - Ты мне небезразличен, Брен, не надо говорить о своих поспешных решениях. – Райан говорил это, глядя на Брендона, но он лишь отрицательно качал головой. Я не стал ничего говорить. Я не мог. Мне было бы больно даже просто открыть рот. Я слишком сильно любил того человека, который сидел напротив меня в моих джинсах и майке, которые я дал ему вместо его домашних шорт. Он совершил огромную ошибку.
Fall Out Jul: ого! безумно классно! у тебя нереальный талант! мне б хоть чуточку такого же...
SugarGirl: Обновленная таня пан ну просто потрясающе)))слов нет
dewdrop: Тань...это посто что-то...я даже не знаю что сказать...это просто мозги наизнанку выворачивает...хочу еще!))))
Обновленная таня пан: уже скоро будет концовка и эпилог)))спасибо большое дорогие мои)))))))))
Обновленная таня пан: *** Теперь, когда я вспоминаю об этом, слезы сами подступают к глазам. Он сказал бы тогда, той ночью, что я неправ, что так надо. Но он сам не мог понять какую боль причинил мне в тот момент этими словами. И он сам не мог объяснить зачем «так надо». Если бы я сказал что сидящие передо мной тогда двое людей – совсем чужие друг другу, совсем разные, и совсем друг друга не понимают, тогда бы Брендон ответил, что я неправ. Считает ли он так сейчас? В который раз задаю себе этот вопрос и в который раз отвечаю сам себе – не знаю. Одно я знаю точно, я прав, Брендон, я был тогда прав. Я вспоминаю сейчас как он опустился на колени перед Райаном и в слезах обнял его за ноги, умоляя простить. Как стоял у моего окна рядом с Райаном, прижав ладони к стеклу, и смотрел на расцветающий день с высоты пятого этажа. Как Райан ушел, а следом ушел и Брендон, отказавшись от моей просьбы его проводить. Он ушел в домашних тапочках, джинсах и майке. Я опустился на грязный пол и обхватил колени. Сам не помню как оказался в полной холодной воды ванной и опустив лицо в воду попытался закричать. Ничего не вышло, я лишь наглотался хлорированной воды и потом зажимал нос, пытаясь избавиться от кислого привкуса в горле. Он оставил в мусорной корзине свое кольцо, которое со злости согнул, зажав в кулаке, и потом швырнул в корзину. Когда он ушел, я хранил его какое-то время, но потом… Потом произошла встреча Панков и Райана, где он решил, что они отработают часть суммы за бьюик тем, что займутся промышленным альпинизмом, то есть сбрасыванием с крыш снега: в то время в Вегасе как раз прошел снегопад. Райан постоянно звонил мне, давал поручения, сообщал о том объекте, на котором нужно было работать и я делал все, что он скажет, надеясь на то, что это быстрее закончится, если идти ему навстречу. Он спрашивал меня как там Брендон, просил, чтобы я присмотрел за ним и не позволил снова наложить на себя руки. В ту ночь Райан попросил его пообещать, что больше такого не повториться, но Брендон лишь покачал головой. он не смог поклясться в том, что не сделает с собой ничего. Ведь он все еще жил мыслью вернуть Рая, искал с ним встреч. Он поехал сбрасывать снег с крыш вместе с панками. Но когда Райан уехал, оставив их и Брендона на крыше, без еды, без страховки и толком без оборудования, они поняли что он не вернется. Я приехал тогда к ним на такси ближе к полуночи. Они сидели на крыше, и когда я начал кричать Брендону, что я здесь, что все нормально, он не откликнулся. Он просто сидел на снегу и закрывал лицо руками. В тот момент я попытался взять себя в руки. Я не мог сорваться на него, поэтому сорвался на Райане, позвонив ему и послав его ко всем чертям. Он тут же прислал какого-то азиата на Ауди для того чтобы погрузить те сломанные лопаты, которые были у моих друзей. К тому времени все уже слезли с крыши по трубе, рискуя сорваться вниз. Брендон уехал в Ауди, а мы остались там. Я пытался тогда сказать ему, что он не должен ехать, но он не слышал меня. Не слышал меня как всегда. Он хотел ехать к Райану, зачем? Сейчас я вспоминаю как смотрел вслед уезжающей машине и думаю о том, что даже в такие моменты Райан для него был магнитом, к которому тянулось все тело, затуманивая разум. Но Райан не хотел его видеть. Он уже тогда все решил. Азиат увез его в психиатрическую больницу у набережной и показал санитарам. Его не приняли, потому что в лечебнице не было мест. После этого Брендон пришел к нему в офис, пытаясь поговорить. Райан был не один, и выставил его за дверь. Наверное тогда он наконец понял, что все эти попытки наложить на себя руки – это лишь желание что-то ему сказать, приблизиться к нему, это словно жадные глотки не хватающего жизненно-важного воздуха… Тогда Брендон бросился наверх, на чердак высотного дома. Райан остановил его на шестом этаже и ударил. Но даже этот удар и следующий за ним другой не смог привести его в чувство, выдернуть из того бреда, в котором он жил и уверял себя… Я помню нашу предпоследнюю встречу. Мы сидели во дворе, вблизи от его дома, напротив той самой скамейки, где когда-то он, закрыв лицо руками, опустив голову мне на плечо, пытался осознать что те слова, которые прокричала Келти о триппере относятся и к нему тоже. Он постоянно твердил, что нам не нужно больше видеться. Говорил о том, что нашел деньги и расплатится сам, чтобы я не лез больше во все это и что Райан никогда мне больше не позвонит, не побеспокоит. И я снова понимал, что он совершает ошибку. Одну за другой. В таком состоянии он не мог мыслить здраво и сделать хоть что-то правильно. Он рассказал мне, что позвонил Райану, они говорили недолго, снова насчет отработки денег. И тогда Брендон сказал, что вернет все деньги сам, что я от него отвернулся и оставил его. Райан ответил ему, что он этого заслужил. И тогда внезапно я понял что он ревнует. Райана ко мне. Он сжимал зубы, словно боролся с собой, с ревностью, застилающей глаза, рассудок, жгущей душу изнутри, он начинал говорить об этом и не мог закончить фразы, потому что физически не мог сказать мне прямо, посмотрев в глаза… не мог…сказать об этом. Это была наша предпоследняя встреча. Тогда я боялся. Боялся каждую секунду потерять его. Боялся что он решит внезапно, что больше мы не будем видеться, как и обещал мне все то время. Тем утром он зашел ко мне и отдал мои джинсы и майку, которые я дал ему той ночью вместо домашних шорт. Между нами было какое-то напряжение, словно еще минута - и мы готовы были сорваться друг на друга. Он торопился, уходил от моего взгляда, я не мог заглянуть ему в глаза и его спасала темнота в коридоре. Наша встреча была недолгой. Мы не говорили о Райане или о чем-либо связанным со всем произошедшим. Напряженность была более чем ощутимой. Я должен был ему пятнадцать долларов, но у меня не было денег и я взял майку и джинсы и сказал ему об этом. Он промолчал и заторопился. - Пока, - сказал ему я. - Пока. Он вышел, и я помедлил когда закрывал дверь, глядя ему вслед. Но он не оглянулся. Не посмотрел на меня. Он просто ушел, быстро спустившись по лестнице. Он был частью моей жизни. Частью моего сердца. Думаю что очень больно, когда приходиться вырезать эту часть из груди, смириться с равнодушием. Сейчас я часто вспоминаю его уход тем утром, и думаю как это было нелепо и неуклюже. Бессмысленно. Как только стоит понять, что ты любишь, внезапно приходит ощущение страха. Страха потерять. Когда мы учились в школе и гоняли в центр на скейтах, я никогда не задумывался о том что значит дружба. Просто как в вихре пролетело то время, и вот только став взрослым я понял какова она для меня. И это очень сильное чувство, ценное. Но нужно бороться за него. И я боролся. Но когда борешься один… Ничего не выходит. Я иногда достаю его записку, ту самую, которую он оставил на столе в кухне, уйдя от меня. Это наверное все, что осталось, еще его гетры, которые лежат у меня в шкафу и записки которые мы писали друг другу в школе. Я иногда читаю их и сжимаю зубы. Говорят, что когда у человека нет ноги или руки, эти отсутствующие части тела иногда болят в сознании, или очень хочется их почесать, дотронуться до них. Когда я читаю строки: «Мне так не хочется уходить, хочется лечь и уснуть… Спасибо тебе за все… Ты единственный во всем мире…» - я испытываю то же чувство. Хочется дотронуться, прикоснуться, обнять, но увы, операция по удалению этой части моей жизни, моего сердца завершена и ее больше нет. Я больше не могу дотронуться до нее, остается лишь чувство неполноценности и та боль, которая возникает в сознании, когда хочется вернуть то время до начала операции и остановить ее. Мне хотелось раньше поговорить с ним, когда он перестал отвечать на мои звонки, на мои сообщения, которые я отправлял на дню десятками. Он звонил Саймону, просил, чтобы они уезжали из города, чтобы я уезжал, но со мной не разговаривал. Я писал ему. писал на ящик, потому что он отключил телефон. Я умолял его вернуться, не бросать меня, угрожал ему, проклинал его, говорил, что он чертов дурак, что его ревность давно пора запихать ему в задницу, писал, что он пытается вызвать жалость, тем самым выставляя себя просто жалким, бессильным существом. Но он молчал. Он ответил мне однажды, что никакую жалость не пытается вызвать, что ночует в подъезде и у него теперь нет телефона, а тело все покрывается пятнами, но я был зол. Слишком зол. Как в ту ночь, когда он попытался зарезать себя, бросить меня, уйти, оставить. Обида и гнев выливались в ответы ему на ящик, и я не мог смириться с тем, что он ушел, оставил меня!! Я помню как достал погнутое кольцо и со злостью швырнул его в окно. Каждое утро я ездил на учебу, и проезжая мимо остановки в двух шагах от которой находился его дом, я вытягивал шею, пытаясь сквозь заполненный людьми салон, найти кусочек окна и с надеждой смотрел на остановку, ища глазами его. И сейчас каждый раз когда я проезжаю мимо я бросаю взгляд в сторону его дома. Я помню о нем. Однажды я увидел его. На остановке ранним утром. Он ждал автобуса, а я проезжал мимо. Это был единственный раз когда я видел его. Сейчас я смотрю на окно, где до сих пор остались тонкие полоски от его пальцев, когда он прикасался ими к стеклу глядя на просыпающееся после той самой ночи солнце. И перед глазами встает он, стоящий на остановке. Черная куртка, застегнутая до конца, темно-синие джинсы, черные перчатки. Он держит в руках учебник, прижимая его к груди. Чуть отросшие волосы трепет ветер. Он смотрит вперед, перед собой, на дорогу, сдвинув брови. Таким он всегда вспоминается мне. Совсем недавно я взял его письмо и снова прочитал. И сейчас оно лежит рядом, я все еще не могу убрать его далеко, в шкаф, в ящик стола…Не могу пока не закончу свой рассказ. Он просит прощения в нем. Просит не волноваться за него. Говорит, что Рай для него уже больше ничего не значит. Что он стал прошлым. Прошлым благодаря мне. Он пишет: «помни, я всегда о тебе помню, если тебе что-нибудь понадобиться, только скажи мне». А что если, Брендон, ты, Ты, мне нужен, ты мне понадобился слышишь??? Удивительно, но я читаю эти строки и понимаю, что ничего из прочитанного не является правдой. Он обманул меня. Он сказал, что если мне что-то понадобиться… А мне понадобился он. Он мне нужен. Но я ему – нет. Долгое время мне было так тяжело, что иногда казалось, что стены обрушатся на меня и разобьются о мою голову, отдаваясь глухим звуком моей боли. Я любил его, и люблю до сих пор. Он даже не представляет насколько сильно. Не представляет. Это невозможно представить, если взять и оставить, уйти, бросить.
dewdrop: Тань, проды на одном дыхании...теперь просто жду чем закончится этот кошмар...
Fall Out Jul: Обновленная таня пан , вау! у меня нет слов, одни эмоции... я чуть не рассплакалась так писать! ты гений!!!
Обновленная таня пан: Он сказал мне неправду в тех строках. Он не забыл Райана. И здесь он меня обманул. В выборе между Раем и мною он выбрал его. И когда той ночью он сказал, что больше никогда не будет общаться ни с ним, ни со мной, к сердцу тихо подкралось чувство, что его слова окажутся правдой вскоре. Частичной правдой. Теперь ко всему, что у меня от него осталось прибавится этот рассказ. Наш рассказ. Рассказ о том, как Он сделал свой выбор. После его ухода, я все еще получаю какие-то сведения о нем или о Райане. Саймон рассказал мне, что Райан купил себе новый бьюик. Такой же, только темного цвета. Что однажды они были свидетелями ссоры Рая и какой-то девушки. Они приехали вместе к офису на такси, и на улице начали кричать друг на друга. Девушка кричала, что не любит его и никогда не будет с ним, что он – чудовище. Она села в такси и уехала, а Рай завел бьюик и поехал следом за ней. Саймон сказал, что его подружка – страшная истеричка, а может быть он так доводит своих подружек, что они становятся психопатками. Потом Саймон говорил мне, что иногда встречает Брендона, и он спрашивает как у меня дела. Я слушал эту информацию с жадным интересом, просил рассказать все, до последней мелочи, до последнего предлога. После Брендон передал через Саймона книгу Паланика, которую брал у меня как-то давно. Я пролистал всю книгу, протряс пакет в надежде найти хоть какую-нибудь записку от него, но увы… На следующий день Брендон позвонил Саймону и спросил передал ли он вещи. Он просил снова поработать на Райана. Саймон отказался. Однажды Саймон сказал мне: «Спенсер, я не понимаю тебя. Если бы у меня был такой друг как Брендон, который причинил мне столько проблем и боли, я бы забыл о его существовании и попытался оборвать все контакты с ним. А здесь же напротив – он исчез и забыл о тебе, а ты продолжаешь ждать. Зачем?» Даже такой как Саймон умел иногда сказать что-нибудь толковое, хоть и был прожженным панком с десятисантиметровым ирокезом. Действительно зачем? Зачем я продолжал любить его, хоть и был очень зол на него… Зачем я искал встреч… Не могу ничего сказать, потому что и сам не знаю. Не знал тогда. Но потом я научился жить без него. Когда-то он значил многое в моей жизни. Но вот я смотрю на письмо и вспоминаю о нем лишь сейчас. Я смог смириться. Он написал мне на ящик, что я даже представить себе не могу ЧТО с ним сейчас происходит и через что приходится пройти, написал что может быть когда-нибудь я все пойму и прощу, а может и нет. И я прощаю. Все до последнего. Но я никогда не забуду. И все также ночами буду читать твое письмо, красивую открытку в форме розового сердца с поздравлением Валентинова дня которую нашел случайно, где ты пишешь, что любишь. И тогда мне будет снова очень тяжело и больно. И снова будет возникать то странное чувство отсутствия жизненно-важной части тела, и снова я буду ходить по кругу в четырех стенах, а потом замирать, глядя в одну точку. Но и это проходит. Приходит. Уходит. Увы я не смогу забыть. Забыть то плохое что было. Знаешь, друг, я очень хотел бы помнить лишь хорошее, но такой функции «стирания боли» в мозге не существует. Значит…нужно научиться с этим жить? Да. Думаю, да. Я иногда представляю как мы могли бы встретиться и поговорить. Что бы было? Но увы я не вижу будущего. Как понять тебя? Я не знаю как с тобой говорить, как и о чем…Я даже не знаю как начать, что уже и заглядывать дальше. У нас нет будущего. У нас с тобой, Брендон. Как-то недавно мы сидели с Дином на ступеньках в моем подъезде и курили. - Знаешь, я тут видел твоего сумасшедшего друга. - И что? - Просто… он шел такой опухший, как будто спал трое суток. Я спросил что с ним и он сказал, что все говорят мол он больной, вот он и решил полечиться. Может поможет. Сказал что пьет какие-то препараты, поэтому такой стал. – Дин выбросил окурок в пролет. - И какой диагноз? - Ну я толком не понял, больной есть больной. Что-то связанное там с депрессией и тому подобное, невроз… в общем ты давно это уже понял. - Нет. Нет, Дин! Я только сейчас понял. - Ты рехнулся? Это же очевидно! И тогда я подумал: действительно, он прав. Я знал о том, что он ходит к психологу, но информация об этих препаратах ввела меня в полный ступор. Я как будто протер запотевшие очки и увидел вместо смутных очертаний точную картину.
Обновленная таня пан: ну вот остался только эпилог всего лишь))эх...
Hanna: я в шоке.вообще О_о мне нужен эпилог,хотя рассказ такой восхитительный.не хочется,чтобы он заканчивался
Extraordinary Girl: Обновленная таня пан прочитала на одном дыхании)) жду эпилог
Обновленная таня пан: Но пусть даже так. Я верю, что у него все будет хорошо. Что лечение поможет ему. Поможет перестать пребывать в болезненном состоянии, чувствовать себя несчастным, искать плохое… Мы навсегда останемся друзьями, здесь, в моем сердце. Именно то хорошее, что было у нас, оно и останется, пусть лишь призрачной фантазией, но оно останется, Брендон! Я никогда не провожал тебя, когда ты уезжал на ферму к брату, я не говорил как люблю тебя исключая последнее время, я…чего еще я не делал? Что я должен был сделать? И Райан ни разу не позвонил мне за все то время после нашего расставания с Брендоном, а ведь наверняка он боялся…боялся, что Рай и дальше будет поддерживать со мной какие-то отношения. Но этого не случилось. Как бы ты ни боялся, Брендон. Я никогда бы не подвел тебя. Но ты ошибся во всем. Ты подумал что ошибся во мне. Помню как мы сидели у меня на кухне и он плакал, пытаясь осознать что болен венерией от Райана. Темнело и ему нужно было идти. Где-то в середине коридора он остановился и закрыл лицо руками. Взяв за плечи, я развернул его к себе, крепко обнял, тихо говоря что все будет хорошо. Он чуть отодвинулся и посмотрел на меня, словно на секунду поверив в мои слова. И тогда я быстро поцеловал его в щеку, поймав губами стекающую соленую каплю. Я никогда раньше этого не делал. И сейчас вспоминая, я думаю о том, как сильно привязан. Как сильно хочу, чтобы у него все было хорошо. Я помню как встал на колени перед сидящим на стуле Тобой, обнял тебя, здесь, в этой комнате, где я теперь один, обнял и попросил остаться. Я уткнулся тебе в живот и заплакал. Я просил такую малость… Но для тебя это было слишком. Удивительно, но лишь тогда я по-настоящему ему открылся. Я словно был голым перед ним в тот момент, но голым было не только тело. Душа. Она тоже вывернулась наизнанку. Он всегда говорил, что если умрет – никто не придет на его похороны, а если и придут, то лишь затем, чтобы посмеяться. Думал ли он тогда обо мне? О том, что я буду страдать больше чем кто-либо другой, что я сойду с ума от горя. Что я – это не просто чертова жилетка, в которую он плакался, а тот, кто любил и любит его всегда. До конца. До самого конца. Но что лучше – смерть или этот уход, его исчезновение? Лучше ли знать, что он живет в паре остановок от тебя и ты можешь в любой момент внезапно столкнуться с ним, увидеть… Что тогда? Что? Что… Этого я и боюсь. Я боюсь снова встретить его, столкнуться лицом к лицу. Я боюсь, что скулы начнет сковывать вяжущее ощущение, а глаза наполнятся соленой влагой. Этого не избежать мне. Я часто бываю в его университете и иду по коридорам как загнанный кролик. Чего я должен бояться? Этой встречи. Наверное я слишком люблю его, чтобы даже сейчас, когда сердце и душа залечивают рану, когда подходит к концу тот самый «послеоперационный период», перестать искать и одновременно бояться встречи. Иногда мне кажется – она убьет меня, эта встреча. Кажется, я не смогу, я согнусь пополам и захриплю от боли. А он? Сделает вид, что не заметил? Быстро пройдет мимо? Как? Как это будет? И будет ли вообще… Проблемы сплачивают двух людей сильнее. Нас они сплотили воедино, и теперь я понимаю насколько сильна боль разрыва. Не будет никаких эпитафий при живом человеке, наверное будет лишь молитва, а молиться можно за живых. Нужно. Есть суждение что если любишь – то неважно с тобой человек или не с тобой. Главное, чтобы у него все было хорошо. Применительно ко мне это суждение стало верным и пройденным на себе лишь сейчас. Пусть он не со мной и так даже лучше, пусть он считает что так лучше. Но я желаю ему только самого хорошего. Черная полоса когда-нибудь заканчивается. И пусть она закончится и для него. Ведь в конце концов каждый заслуживает этих самых белых полос… Помнишь, Брендон, ты просил простить если что было не так? Я знаю, ты помнишь. Я прощаю. И прощаюсь.
Обновленная таня пан: ну вот. эпилог я уже написала, но вроде как будто еще не все сказала в нем, поэтому выложу чуть попозже)
Extraordinary Girl: как все неопределенно. называется додумывайте сами))
Обновленная таня пан: Extraordinary Girl открытый финал))но еще впереди эпилог, там в принципе ясно что будет с брендоном
SugarGirl: ну просто бесподобно)))
Dilettante=))): согласна со фсем вышенаписанным))) большой те RESPECT!!! я здеся новенькая,,но тока по регистрации))) так я ужо давно и довольно часто тута появляюсь,,прочла фсе фанфики,,и по завершению етого (оч уж хочеца дочитать))) я планирую собственный написать....интересно,,чё из етого получица))) надеюсь эпилог буит такойже как и весь фанф))))
Extraordinary Girl: а мы все ждем
dewdrop: Обновленная таня пан нет ну вот я какашка...Тань прости пожалуйста, что ничего не писала, я просто вообще как выжатый лимон...но твой рассказ...просто...даже не знаю как сказать...просто знаю чем бы ты это не завершила, я уверена, что перечитаю это еще не раз
Обновленная таня пан: всё!!!!сессию сдала, закидываю конец!!
Обновленная таня пан: Казалось бы, это всё. Все, что я хотел сказать. Но я прощаюсь потому что приходиться проститься. Я бы хотел вернуть все назад. Я обманываю себя до сих пор, ведь все еще на что-то надеюсь. На сообщение в час ночи, на письмо в сети, на звонок. У меня есть номер Рая и, бывает, я долго смотрю на это сочетание цифр, пытаясь понять – что же будет если я позвоню? Что будет дальше? Я хочу спросить у него лишь об одном человеке. Брендоне. Ничто и никто другой меня не интересует. И поэтому ночами я часто не могу заснуть. Голову давят тяжелые мысли. Я встаю. Смотрю на диван. И передвигаю его. В другой угол. Подальше. Как будто этим я что-то решу. Но сделав это – тут же засыпаю. Когда-нибудь я все же наберу этот номер, который изучаю часами. Но пока я жду. Жду, постоянно вспоминая слова Брендона о том, что я однажды все пойму и прощу. В этих словах мне видится надежда. Надежда на то, что он когда-нибудь вернется, чтобы объяснить и тогда я действительно многое пойму. Иногда хочу бросить все, сломать стены, прийти к нему и схватить за плечи, наговорить такого от чего и самому станет не по себе, такого что я бы никогда не сказал ему, влепить пощечину и уйти, оставить его наедине со своими мыслями и с этим шоком. Иногда думаю что если сделаю так – станет легче. Иногда хочу умолять, опуститься на колени и заставить его вспомнить то утро, когда он стоял на коленях перед Райаном. Заставить вспомнить и понять что мне так же тяжело сейчас, как и ему тогда. Но все это слишком красиво. Человек недостоин кино, красиво сыгранных сцен, слишком красивых и слишком похожих на кадры кинопленки, чтобы быть реальностью, жизнью наконец. Брендон никогда бы не смог и допустить мысли о том, что им может дорожить кто-то. Ценить его. Любить. Ведь если бы он знал, он не бросил бы. Мои предположения. И этот вопрос: а не знал ли он этого в действительности? И сейчас я думаю – хорошо, что я не знаю ответа на этот вопрос. Неопределенность подчас лучше, чем точная расстановка всего на свои места. Что-то хочется сказать еще, но все, что я говорю, уже исчерпало себя. Недосказанность. И она иногда как открывающаяся спасительная чакра. Я запрыгиваю на ступеньку в распахнутые двери автобуса. Хватаюсь за ручку, бросив взгляд в начало салона. Чувствую как рука становится жирной – наверняка за эти поручни только что держались какие-то торговцы. Ладонь скользит вниз при каждом повороте автобуса. Оторвав на минуту взгляд от рыхлого неба за окном, я вижу как люди выходят на остановках. Впереди едет парень. Он сидит у окна, а слева – коренастый азиат, уткнувшийся в телефон. Парень откинулся на спинку сиденья, повернув голову в окну. Он дремлет. На голове – капюшон от джинсовой свободной куртки, рукава которой закрывают запястья, оставляя видными лишь его короткие белые пальцы. В руках у него – свернутый пополам лист бумаги, истрепавшийся по краям, пожелтевший как листья тополя. Он держит его двумя пальцами, положив руку на колено. В этом парне есть что-то свободное, плавное, даже развязное, что-то успокаивающее и в то же время не дающее покоя, притягивающее внимание. Остановка. Азиат поднимается с сиденья и выходит. Чуть ближе ко мне поднимается и идет к выходу старушенция в огромных очках с толстыми стеклами. Я засовываю указательный палец под напульсник на запястье. Хочется сесть, но я чего-то жду. Такое бывает, когда место освободилось, но ты медлишь, как будто собираешься с мыслями и боишься обратить на себя внимание, а может…может тебе неловко сесть к тому, кто уже опустился на сидение у окна. Я все же прохожу к свободному сидению и опускаюсь рядом с парнем. Смотрю вперед, на лобовое стекло, следя за ленивыми дворниками, скрипящими по поверхности. Идет еле заметный дождь. Я чувствую его тепло. Запах. Запах чистой одежды, тонкий запах кондиционера, который часто оставался на моих вещах, когда я отдавал их Брендону, а он стирал у матери в машине, вместе со своими. Я смотрю вперед. Он шевелит рукой, задевая сложенный пополам лист бумаги о джинсы. Автобус подбрасывает на очередном бугре и он просыпается. Капюшон, закрывающий голову, спадает. Я смотрю вперед. На небо, подобное рыхлым порам. На черные деревья. Я вдыхаю аромат. Нет ни волнения. Ни радости. Хочется спать. ЭПИЛОГ У офиса есть раскидистый тополь. Прошлой осенью, когда я нашел Райану это помещение, оно было таким же как сейчас – красные листья падали прямо в окно, когда он раскрывал его, стряхивая пепел от сигареты. Я медленно открыл дверь. Стало холодно. Ветер поднимал шторы, спутывая их между собой, вместе с листьями, падающими на ледяной пол. Здесь не было уже ничего. Ни дивана, того самого… Ни стола с ноутбуком, к которому мы когда-то так старательно и так тщетно пытались подобрать пароль. Ни-че-го. Ничего кроме тех самых коробок, где хранятся до сих пор все его кофеварки, микроволновые печи, миксеры… Комната заставлена по краям почти до самого потолка. А в центре – я. Темное пятно на пустом месте. Я опускаюсь на холодный пол, и вот уже глаза прикованы к потолку, а они падают, раз-два-три… Листья. Падают мне на лицо, на плечи и на грудь, скукоженные безжизненные части ветвей с прожилками-скелетиками. Я прикрываю глаза. Сегодня тополь подстригает ногти со своих длинных крючковатых пальцев. Они падают на землю, превращаясь в перегной. Это мои дни. То, что было – все упало и сравнялось с землей. Кажется, я совсем не знаю кто я и чувствую внутри пустоту. Нужно будет заполнить ее чем-то. Я думал – я могу все. Я думал – однажды я смогу все. Наверное так и есть. Стоит только захотеть. Я вытягиваю руки и пытаюсь представить себя сверху. С неба. Он ложится рядом. Я услышал его шаги еще давно. Я чувствую его тепло на этом ледяном полу. Сейчас его накроет саваном осени. Если бы небо обрело твердость. Тогда это было бы ничем, кроме очередного препятствия. Это будет первый и последний паркур в моей жизни. Небо. Совсем не двухметровая деревянная стена для меня – рискнувшего трейсера. Долгий путь в неизвестность. Я сильнее закрываю глаза. Если зажмурить их со всей силы, нажать на белки, будет казаться что перед глазами – сотни разноцветных пятен и точек разной величины. Что-то шуршит в кармане. Листья? Я напрягаю тело. Рисунок. Истрепавшееся по краям соединение карандашных линий. В местах где я сворачивал его пополам образовались широкие складки. Они легли прямо по Его лицу, вдоль высокого лба, чуть закрытого парой отросших прядей, спадающих на него. Плод моего воображения. Маленькая капсула бесконечных чувств, размышлений и ожиданий. У меня получилось. Я вижу нас обоих сверху, откуда-то с неба, все выше и выше, крошечные фигуры, пронизанные тысячами капилляров, он уже не Райан, а я…я уже не Брен. Мы удаляемся, удаляемся… и в конце концов превращаемся в точку. Еле видную пульсирующую точку.
Cherry EmoGirl: Обновленная таня пан Боже мой.... У меня болит голова и красные щеки...Я как выжатый лимон... Я ничего не понимаю....Так Брендон остался с Райаном?...
Averel: Обновленная таня пан Сложное впечатление от твоего фика. Ты очень хорошо пишет, сильно , эмоционально. Мне в твоем фике понравилось все, кроме того, что ты решила в роли главных героев выбрать группу. Было очень трудно забыть, что рассказ совсем о других людях, возникала путаница. В начале я думала что все действительно будет хорошо. Они просто полюбят друг друга и создатут группу. И это несмотря на явно маньяка-Росса и трусишку Брена ;) Поэтому дочитывала с трудом и даже неохотой. Но это не от того, что ты плохо пишешь, а от неисправимого оптимизма и дикой любви к хэппи-эндам))) А вообще история жуткая. Я задам вопрос, если не хочешь, конечно же, можешь не отвечать. Что случилось с твоей подругой в реале? То же, что и с Бреном или..?
Amira: Сильный фик. Я сегодня его перечитала с самого начала. т.к.к уже не помнила на чем остановилась. Конец очень печальный...И очень жизненно, начиная с каких-то мелочей, заканчивая целыми сценами. Вообщем, наверное, что-то более разумного сейчас сказать не смогу, т.к. только закончила читать и нахожусь под сильным впечатлением. Спасибо огромное.
akula116@rambler.ru: раньше ты говорила-все что не делается все к лучшему. мы учились жить учились быть сильными,учились верить и может больше и нет нас, нет иллюзии семьи господина росса(с...) и жизнь совсем другая.... но каждый вечер,засыпая я вспоминала...я верила...я пыталась понять...и любила тебя...и жила ради того чтобы прочитать наш рассказ...нашу историю...может и я глупый,трусливый брен, может и я совершила ошибку,но такова была цена покоя, таков был наш договор с господином россом...и мы помним все...и спнес и брен и росс...только наверно пора вернуть все на свои места...пора... спасибо...за память обо мне
полная версия страницы